— Милиция! — неуверенно вскричала Шпулька, и Кшиштоф Цегна нервно вздрогнул за забором. — Может, обратиться в милицию?
— Не уверена, — кисло поморщилась Тереска. — В милицию как-то глупо. Не с чем. В конце концов, они ещё ничего такого не сделали, только собираются Сомневаюсь, что нам от этого будет толк. Зря только вмешаемся, стоит ли?
— Ну и что ты предлагаешь? Сама сказала — нас тоже приговорили. Будем отсиживаться в подвале, пока они не совершат убийство и милиция их не поймает? Не знаю, как у тебя, а у меня подвал жутко сырой!
— В нашем сухо. Да что толку, в школу-то надо ходить. И к этим садоводам. Может, просто вести себя тихо и не рыпаться? Они увидят, что мы выкинули их из головы, и успокоятся.
Кшиштоф Цегна слушал с другой стороны забора в полной растерянности. Наконец-то ему подвернулся случай отличиться, приблизиться к заветной мечте, и он решил использовать его по максимуму. Со слов Те-рески он понял, что вряд ли девчонки обратятся в милицию, а дальнейшие её рассуждения и вовсе его обеспокоили. Тут наскоком ничего не добьёшься, как бы не наломать дров, нужен особый подход.
Тереска вздохнула, оторвалась от забора и поплелась дальше. Шпулька двинулась следом.
— А на первый взгляд вроде приличные люди! — с сожалением сказала она.
— Ты что, слепая? Никакие не приличные, сразу видно: подозрительные! Одни физиономии чего стоят, тот голый уж таким ласковым прикидывался, что прямо плохо делалось. Не хватало ещё потерять бдительность. Слушай, они не знают, где мы живём, и скорей всего постараются выследить.
— Но они же не увязались за нами?
— Ты уверена? Черт его знает, где там калитка, могли выйти и увидеть нас. На всякий случай надо вернуться домой кружным путём. Я проберусь со стороны огородов и перелезу прямо через забор, нет, через два забора. Зайду сначала к Ольшевским, а уже от них домой… А ты… погоди.. Постарайся скрыться с глаз у того сада на перекрёстке, влезешь через дыру в ограде и пройдёшь вдоль деревянных будок.
— Они загорожены.
— Ну и что? Трудно перелезть? Там все заросло, никто тебя не увидит, и сразу окажешься у себя во дворе. Что делать, лучше понапрасну не рисковать.
Шпулька болезненно хныкнула, пугливо осмотрелась по сторонам — и внезапно в ужасе прижалась к Тереске.
— Слушай, за нами кто-то идёт1 Не оглядывайся! О Господи, бежим!
Тереска оглянулась и еле успела поймать Шпульку за рукав.
— С ума сошла, куда летишь, это же милиционер!
— Милиционер?
— Конечно. Хотя… А может…
Обе неожиданно приостановились и обернулись назад. Кшиштоф Цегна тоже остановился. Он уже наметил себе, что напрямик действовать не будет, чего доброго эти пособницы преступления, если спросить их в лоб, от всего отопрутся, и что потом? Лучше выяснить, где живут, кто такие, да и с начальником посоветоваться. Наверняка он их знает. А пока незачем им догадываться, что за ними следят.
Шпулька дёрнула Тереску за руку — мол, давай подойдём.
— Сами небеса нам его посылают, — возбуждённо прошептала она. — Ты как знаешь, а я не могу скрываться, как дикий зверь в джунглях. Просто расспросим обиняками, тут ведь не милиция, поговорим неофициально.
Скорей всего, Тереска дала бы себя уговорить, если бы не то обстоятельство, что внешность Кшиштофа Цегны напомнила ей любимого героя. Именно так, решила она, выглядел молодой Скшетуский [2] . Высокий, худощавый брюнет, с мужественным, выразительным и благородным лицом… Бородатым она Скшетуского, в отличие от самого автора, никогда не признавала, бороды ей не нравились, и тщательно выбритый Кшиштоф Цегна соответствовал её вкусу по всем статьям. Гложущие Тереску тревога и растерянность не помешали ей предаться на короткое мгновение мыслям о том, что, если уж Кристине вздумалось завести жениха, лучше бы выбрала этого милиционера.