— Убить? Что ты несёшь? Зачем? Они хотят убить какого-то типа! При чем тут мы?!!
— При том, что мы все слышали. Перелезай же, ради Бога! Шевелись! Если хочешь ещё немного пожить, надо скорей сматываться!
Где-то на полпути домой у Шпульки наконец хватило духу признать весь ужас их положения. Это же надо — наткнуться на злодейскую троицу, обсуждающую убийство, услышать их разговор, узнать про их планы и в довершение всего позволить себя обнаружить! По законам преступного мира их должны убрать как опасных свидетелей, тем более что бандитам теперь без разницы: где одно убийство, там и два, и больше.
— Ты уверена, что им без этого не обойтись? — со слабой надеждой спросила Шпулька, остановившись и в изнеможении прислонясь к забору, огораживающему какую-то стройку. — Прямо так сразу и убивать… Может, они просто махнут на нас рукой?
— Давай рассуждать логично, — с мрачным видом предложила Тереска и тоже привалилась к забору. — Представь себя на их месте. Мы хотим кого-то убить, а нас кто-то подслушал. Что нам делать?
— Можно отказаться от убийства. Лично я бы отказалась.
— Ты бы, может, и отказалась, а они вряд ли. У меня такое впечатление, что им это очень нужно. Ради какой-то очень важной цели. От важных целей из-за каких-то там пустяков не отказываются.
— Пустяков?! — взвизгнула Шпулька. — Поубивать нас — это, по-твоему, пустяк?
— Остаётся надеяться только на одно… — Рассуждала дальше Тереска. — Нас не будут убивать до тех пор, пока не убьют того. Подумай сама, если у них это убийство не получится, мы потеряем для них интерес…
Кшиштоф Цегна, молодой человек, недавно принятый на работу в участковое отделение милиции, пробирался через строительную площадку к воротам. На стройку его вызвали полчаса тому назад, по пустячному, как оказалось поводу: из-за бурной свары двух сторожей, которые, как увидели милицейского, тут же помирились.
На всякий случай Цегна обошёл стройку, осмотрел все закутки, предложил прорабу вплотную заняться пьяным бетонщиком, дрыхнувшим без задних ног в подвале, и теперь шёл вдоль забора к выходу — как раз в тот момент, когда подруги рассуждали о том, убьют их или не убьют. Услышав последние слова Терески, он замер.
Капрал Кшиштоф Цегна был милиционером молодым и ретивым. К своим обязанностям он относился серьёзно, заканчивал заочные курсы и мечтал поступить в офицерскую школу, чтобы потом работать в Центральной Комендатуре и заниматься расследованием громких криминальных дел — добиваясь, разумеется, невиданных успехов!
Капралу казалось, что безупречной службы и должностного рвения, выказываемого при всяком удобном случае, недостаточно для исполнения его мечты. Вот бы подвернулась возможность как-то отличиться, выделиться, доказать, что он стоит и офицерской школы, и службы в Центральной Комендатуре, оправдает, не подведёт, не подкачает и все такое. Услышанное через забор в любом случае его бы заинтересовало, а тут ещё в душе шевельнулось что-то вроде надежды. Не удивительно, что Цегна навострил уши, стараясь не пропустить ни единого слова.
— Даже хоть бы мы на коленях умоляли и клялись, что ни слова никому не пикнем, все равно не поверят, — замогильным голосом продолжала Тереска. — Особенно если учесть, что потом, после убийства, милиция начнёт их разыскивать и единственными, кто сможет навести её на след, будем мы. Я бы на их месте себя убила!
— Боже мой! — запричитала Шпулька. — Ты уверена? Какой идиотизм! А может, не решатся?
— Не строй иллюзий. Сама слышала, у них уже все продумано: и место, и время: Они, конечно, будут надеяться, что и с той жертвой, и с нами у них все получится, убийцы всегда считают, что их не найдут, иначе бы не убивали. Надо что-то делать.
— Что?
— Не знаю.