– Тогда, – сказал Ордвинак, – это то же самое, как если бы не было ни одного.
– Как так? – сказала Кейрана. – Если вы считаете, что два – это то же самое, что ничего, надо переопределить все науки, начиная с арифметики.
– Потому что, – продолжал Ордвинак, не обращая внимания на иронию, которую богиня имела честь с ним разделить, – это такие существа, которым требуются мужчина и женщина, чтобы произвести потомство.
– И? – сказала Верра.
– И, даже если сейчас время Феникса, другого быть не может, так что в тот момент, когда Цикл вернется к Фениксу, он будет прерван.
– Вы слишком мало знаете о фениксе, – сказала Верра.
– И еще меньше о Цикле, – добавил Барлен.
– Тогда объясните мне, – сказал Ордвинак.
– А заодно и мне, – сказал Келхор, – так как, видите ли, я не понимаю, как Цикл сможет выжить, и, если нет Цикла, тогда почему мы здесь?
– Объясни ты, – сказала Верра Кейране. – Размножение людей твоя область; я не могу объяснить, как двое невидимых в состоянии произвести одного, который отчетливо виден.
– Пускай Моранзё объясняет, потому что она понимает феникса и его значение, как он живет и как умирает, как вновь возникает после смерти, и как делает предсказания в то время, когда его пророчества начинают выполняться.
– Нет, пусть Верра объясняет, – сказала Моранзё, – поскольку она понимает Цикл лучше меня и, более того, знает, как он сохраняет сам себя, как он может призвать феникса и даже заставить людей полюбить друг друга, которые иначе могли бы и не встретиться.
– Хорошо, – сказала Верра. – Все это правда, но время от времени ему требуется помощь.
– Да, – сказал Барлен. – И я считаю, что сейчас как раз такое время.
– Вы так думаете? – сказал Келхор.
– Весьма вероятно, – сказал Барлен. – По меньшей мере тот факт, что, как сказала Верра, Чародейка зашевелилась, очень и очень значителен.
– Но, – сказал Ордвинак, – это все? Нет ли других знаков?
Моранзё на мгновение отвернулась и посмотрела в сторону, потом сказала, – Цикл не повернулся.
– Да, – сказал Ордвинак. – И что это значит?
– Ничего, – сказала Моранзё, – за исключение того, что, если вы посмотрите повнимательнее, то заметите, что Время замедлилось. А вот поскольку Время замедлилось и Цикл не повернулся, вот это уже кое-что значит.
– Это правда, – сказал Ордвинак.
– И, – добавил Келхор, – я могу вам сказать, что один из предводителей небольших армий, некий Кана, набирает силу с потрясающей скоростью.
– Он хочет воссоздать Империю? – спросила Нисса.
– Похоже на то, – сказал Келхор.
– Возможно, – сказал Три'нагор, – он заслуживает получить Орб.
– Едва ли, – холодно сказала Верра. – Он Дракон, а Цикл по-прежнему указывает на Феникса.
– Очень хорошо, – сказал Ордвинак. – А остальные знаки?
– Как, – сказала Кейрана. – Неужели этого недостаточно?
– Не для Ордвинака, – сказала Моранзё. – Он слишком ленив и ищет любой предлог для того, чтобы ничего не делать.
Ордвинак пристально взглянул нее, но в ответ ничего не сказал.
– Две молодые девушки вскоре повстречаются, – продолжала Моранзё. – Дзур и Тиаса. Я не знаю почему меня тянет присутствовать на этой встрече, но я ясно ощущаю притяжение. Она вызвана махинациями Каны, и может быть иметь большое значение. Дзур скорее всего должна стать Наследницей Дома Дзур, когда нынешний Наследник придет к нам. Что до Тиасы, то я не знаю.
– Что-нибудь еще? – спросил Ордвинак.
– Да, – сказала Верра. – Объединение Запада и Востока.
– Как, объединение? – сказал Барлен, который даже вздрогнул, услышав эту новость.
– По меньшей мере в потенциале.
– Объясните.
– Хорошо. Один Драконлорд, воспитанный на Востоке, собирает силу и движется на запад.
– Ну, и кто он такой?
– Он из линии э'Дриен.