Тевна быстро и умело разжег огонь, и несколько раз дунул на него, чтобы быть уверенным, что он хорошо горит; после чего вернулся в свое кресло, вымыл руки и кивнул Кааврену. – У меня довольно странная профессия, потому что я никогда не бываю более счастлив чем тогда, когда я узнаю, что мне не надо ей заниматься.
– Да, понимаю, – сказала Кааврен. – На самом деле, когда я был Капитаном гвардии Его Величества, я был счастливейшим человеком на свете, когда мне не было нужды что-то делать.
На это Даро слегка улыбнулась. – Я думаю, милорд муж, что то, что вы сказали, не совсем точно.
– Вы так думаете, миледи моя жена?
– Да, это мое мнение.
– Хорошо, давайте это рассмотрим. Почему вы так думаете?
– Потому что я имела честь видеть вас в такие времена, и я видела вас, когда вы были в величайшей опасности и в самый разгар рискованных приключений.
– Ну, и что с того?
– И мне кажется, что были намного счастливее, когда вам отовсюду грозила смерть.
– Ча! Вы так думаете?
– Я более чем думаю так, милорд, я убеждена в этом.
– И тем не менее мне кажется, что я не припоминаю, что был счастлив в эти мгновения.
– Вы не припоминаете? Тогда вернитесь в то время, когда Островитяне пытались высадиться на берегу, и вы были везде и повсюду, готовясь к защите, размещая резервы и договариваясь об условных сигналах.
– Да, это я помню.
– И я хорошо помню, милорд муж, я отчетливо помню, каким светом сияло ваше лицо в такие времена, как вы жили полной жизнью и наслаждались каждым мгновением.
– Да, верно.
– И значит?
– Значит есть кое-что в том, что вы сказали.
Даро улыбнулась.
– Но, – добавил Кааврен, – разве вы не видите, что сейчас нет настоящих дел?
– Вы думаете, что нет настоящих дел? – сказала Графиня.
– А вы несогласны?
– Да, несогласна.
– Ну, и какое дело вы считаете настоящим?
– Вот: я считаю, что готовятся серьезные дела.
– Серьезные дела?
– Ну, разве вы послали нашего сына?
– Было невозможно отказать.
– Я считаю, что это предзнаменование.
– Возможно вы правы.
– О, я убеждена в этом.
– И следовательно?
– Следовательно готовятся серьезные дела, и вам нужно обязательно участвовать в них.
Кааврен покачал головой. – Нет, моя дорогая Графиня, я боюсь, что те времена, когда я участвовал в мало-мальски серьезных делах давно прошли.
– Ага, вы так думаете!
– Я уверен в этом.
Даро не ответила ему; она знала, что любые ее слова не сделают ничего хорошего. Поэтому она сделала единственную вещь, которую могла сделать: она бросила красноречивый взгляд на Тевну, пирологиста. Тевна, со своей стороны, увидел, что на него смотрят, и, более того, понял, что этот взгляд что-то означает. К чести Тевны этого взгляда, вместе с предыдущим разговором, оказалось достаточно, чтобы мгновенно понять, чего от него хотят.
– Хорошо, – сказал Тевна, отводя взгляд от Графини, на переводя его не на Графа, а, скорее, на огонь. Таким образом показалось, что он скорее обращается к огню, а не к Кааврену, когда он сказал, – Я не хотел бы спорить с вами, мой дорогой соплеменник, но я не уверен, что сказанное вами правильно.
– Как, вы думаете, что я где-то ошибся?
Тевна отвернулся от камина, как если бы он увидел там то, что огонь должен был показать ему, и повернулся к Графу, сказав, – Да, есть некоторые вещи, о которых вы не подумали.
– Что ж, это возможно, никто не может обдумать все, наш ум не в состоянии охватить весь мир.
– И это несомненная правда, – сказал Тевна. – Так что выслушаете ли вы то, что я хочу вам сказать?
– Конечно выслушаю, и по двум причинам: Во первых из-за того, что все ваши слова наполнены глубоким смыслом; во вторых вы одновременно и гость и соплеменник, и поэтому только из одной вежливости я в любом случае должен выслушать вас.
– Тогда вот то, что я хочу вам сказать.
– Уверяю вас, все мое внимание обращено только на вас.