— Ты забыл про лимон. Возьми в нижнем левом ящике холодильника, порежь полуколечками, пожалуйста, на блюдечко четвертинку и помни слегка ложечкой, чтобы сок пустил.
Ну, нравился ему рыженький, умненький, когда надо, вдумчиво молчаливый, периодами очаровательно, по-щенячьи непосредственный, прыгучий подросток, ловко управляющийся с ножом! Еще мечталось собственных детенышей вырастить настолько же хозяйственными и вежливыми.
Пока альфы пили чай, ароматный и подкисленный лимоном, и жевали печенье, доварились щи, а духовка дзинькнула, сигнализируя — пора вынимать противень с мясом.
— Плавки или купальник? — в спальне Ри не знал, как принято одеваться в бассейн на базе, и завис у шкафа в растерянности. Лично он бы предпочел скромный костюм с рукавчиками до локтя и штанишками, закрывающими ноги по колени, мало ли, столько чужих омег станут пялиться, заценивая. Еще — ужас, ужас и стыд — пристанут, захотят познакомиться, а он замужем.
— Купальник, — подтвердил опасения подростка Ака, — незачем провоцировать излишнее внимание. Мы с тобой — порядочные альфы, не шлюхи. Кому если подпирает срочно хуй в задницу — пусть топают в публичный дом, озабоченные.
Купальник у Аки был замечательного ярко-голубого цвета и очень подходил альфе, выгодно подчеркивая белизну его кожи, свежий, здоровый румянец и глубину больших, шоколадно-карих глаз.
— Черный? — ужаснулся гаремщик, увидав, что натягивает на себя Ри. — Малюська, с твоим цветом волос это преступление! Почему не красный или не беленький? — Ри повернулся к Аке лицом, демонстрируя украшающую перед костюма аппликацию, пляшущие алые языки пламени, и хихикнул, довольный произведенным эффектом — Ака потрясенно заморгал.
— Ты… Ты такой невероятно хорошенький, малюська, — вздохнул с оттенком зависти, — прямо огонечек в ночи, тоненький, трепетный… Теперь я до конца понимаю, что нашел в тебе мэсс Кар…
Ри, успевший уже обмотать косу вокруг головы короной и закрепить ее шпильками, мягко обнял загрустившего согаремщика и вплел пальцы в его роскошные, свободно распущенные по спине каштановые волосы.
— Ты тоже очень красивый, Ака, — заявил убежденно. — Стройный и гибкий. Вот увидишь — в бассейне все-все омеги будут тебе строить глазки.
Альфа печально скривил губы, похлопал Ри по предплечью и начал закатывать подростку повыше рукава.
— Метку на обозрение выстави, — велел тоном, не терпящим возражений. — Обязательно. Смех смехом, но мэссу Кару не понравится, что мы флиртуем с разными омегами, а он узнает обязательно, доложат местные сплетники. И получится огро-о-омный, — Ака томно помахал ресницами, — скандал. Я же люблю тишину, мир в семье и секс перед сном, после вкусного ужина, гораздо сильнее ора, матюгов и порки. И упакуй полотенца, пожалуйста, вон в ту сумку с ручками, оранжевую, а я быстренько косу заплету…
В бассейне, весьма просторном, подогреваемом льющимися через стеклянную крышу солнечными лучами и разделенном канатами, с пенопластовыми синими шариками, на десять дорожек, плавало трое, судя по закрытым купальникам и мелкой, фиялковой комплекции, альф или щенят подростков-оми. Остальные семь дорожек были пусты. Все омеги заняты на полигоне? Возможно, вот только чуткие носы Ри и Ака упороно обоняли среди хлорки сладко-земляничного, половозрелого омегу.
Один из пловцов нырнул, словно тюлень, взметнув ногами фонтан брызг, к самому дну, вынырнул у ног подошедших к бортику альф и затряс коротко стириженой светлой головой.
— Привет! — поздоровался, щурясь снизу, бархатным, вполне соответствующим ширине плеч и крепости вздувающихся под серым купальником мышц, завлекательным баритоном. — Вы откуда такие красивые, ммм?
Ака перекатил босые ступни с носка на пятку и обратно, улыбнулся незнакомцу краешками губ и осторожно ответил:
— Мы замужем, мэсс.
Омега фыркнул, ухватился руками за бортик, миг, и он уже сидел у ног растерянно попятившихся альф.
— Да в курсе я, — ухмыльнулся радостно. — Видел вчера, как вы прибыли. Одного неженку сонного на ру-у-учках несли, — и блондин завидуще подмигнул Ри.
Подросток вспыхнул и нахмурился, а омега посерьезнел.
— Короткая у тебя память, Ри Абара, пьющина*, — заявил, ладонью проводя по мокрым волосам. — Я на вашей свадьбе с комом Каром был, неужели забыл?
Ри растерянно поморгал и кивнул. Он, хоть застрелите, не помнил блондина. Но вряд ли омега станет обманывать…
Вот только Ака того тоже не помнил и среди немногих гостей не видел. А еще альфа не был робеющим подростком, потому недобро оскалился, поправляя на плече съезжающую сумку.
— Не было тебя на свадьбе, лгун, — возразил уверенно. — Я всех бывших там в лицо знаю, это родственники и близкие друзья кланов -сослуживцы мэсса Кара. Хочешь подкатить к чужим мужьям, нахал, не получится — мы порядочные.
Омега едва слышно клокотнул рыком на «лгуна» и упрямо набычился:
— Был! — вздохнул печально, обиженно надуваясь. — Но кто на охранников внимание обращает? Смотрите и не замечаете в упор, мебель мы для вас, высокородные! Эх, жизнь-тоска, и поболтать не с кем…
Лишь сейчас оба альфы сообразили — набивающийся в собеседники омега очень молод, едва ли разменял восемнадцатилетие. Симпатичный, не удавшийся ростом, чуть повзрослевший щен, скорее всего, пока холостой и недавно оттекший.
— Чин? — строго вопросил Ака, наставляя на юнца не дрожащий наманикюренный палец в изящном золотом перстенечке. — Почему не на полигоне в такое время?! А ну, быстро отвечай, когда старшие интересуются!
Командный тон у гаремщика получился вполне — омега подобрался и выпучился.
— Эээ, — тявкнул хрипловато, разом растеряв напор. — Я в столовке поварю, гисс* Абара, картошку чищу, салаты режу… Мне не нужно на полигон…
Короткий, нервный взрыв гиеньего хохота, и жестко поставленный на место, напуганный щен плюхнулся обратно в воду, спасая шкуру от странного, готового, похоже, закусаться альфы, саженками загреб к противоположному краю бассейна. Решил: Ака — тятя или дядьё* рыженького прелестяшки и защищает потомство от домогательств, или оказался умнее, чем выглядел сналету.
Ака грозно, по-омежьи рыкнул вслед чужому щенку и перестал балансировать на грани трансформации, облегченно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.
— Учись на будущее, малюська, — велел, донельзя гордый собой, уже спокойно, замершему с распахнутыми глазами Ри. — Пригодится потом, дома, мэсс Кара щенков гонять, когда в силу вступишь. Наглеют периодически, на шею сесть пытаются. Иначе зашпыняют.
Проникшийся к согаремнику бесспорным, окончательным уважением Ри молчал, немножко огорченный бегством почти ровесника — светловолосый омега-поваренок понравился подростку, соскучившемуся по веселым, щенячьим играм. С омегой было бы здорово покидать мячик в водное поло или понырять, кто глубже — правильно воспитанный дядями-спецназовцами Ри отлично нырял и плавал как дельфин…
Ри грустил недолго — они с Акой успели сделать всего три заплыва от борта до борта, когда к бассейну из раздвинувшихся, ведущих из семейного крыла стеклянных дверей вывалилась целая ватага смеющейся, разномастной молодежи, возглавляемая довольно высоким, голенастым, остроплечим, худым до состояния палочности юным блондином в небесно-голубых плавках. Подмышкой омежка держал визжащего, буровато-серого с черной взъерошенной гривкой, забавно размахивающего крепенькими лапками щенка лет четырех или пяти отроду. Малыш требовал, похоже, идти сам, а его не пускали.
— Куда ты рвешься, Бака? — выговаривал, впрочем, совсем нестрого, омежка щенку, наверняка младшему братишке. — Ты плавать не умеешь! Обожди и перекинься уже! Нас за твою шерсть отругают!
Щенок продолжал верещать и извиваться, несогласный, и ипостась менять не желал, требовал в воду на четырех лапах.
Свалив сумки с полотенцами на скамейку у ограждения, не заметившие притихших в углу, у лесенки, Аки и Ри подростки с воплями, стаей, как и прибыли, ломанулись нырять — попрыгали с бортика там, где поглубже, бомбочками. Блондин же не прыгнул, уселся прямо на кафельный пол, не боясь застудить детородные органы, с щенком в охапке, и продолжил воспитательную беседу.