Профессор подошёл к Скрипу, указательным пальцем постучал по его левой ноге выше коленки, объявил врачам:
- Видите, какая плохая нога? Очень плохая! А после моей операции она
будет действовать, больной будет передвигаться!
Но ведь Скрип и без того ходит! Опирается на клюшку, идёт потихонечку,
идёт. И эта плохая нога его держит! Сказать им?
Открыть рот при врачах - до чего страшно...
Он растерянно крутнул головой и вдруг увидал на столе невдалеке сверкающие щипцы, здоровенные ножницы и... ножи, которыми режут больных: скальпели. Он тотчас узнал их, потому что мальчишки про них рассказывали. От жути у него "открылся кран" - и потекло...
- С полным пузырём привезли, - сказал кто-то из врачей.
Профессор Попов взвизгнул:
- Та-а-ак!!!
Нашёл взглядом стоявшую среди врачей Роксану Владимировну:
- Узнать, какая дура готовила больного! Р-р-работать у нас наскучило?! В три шеи её!
Роксана Владимировна сильно покраснела, её красивые глаза стали странно белыми. Она жалобно всхлипнула: - Я выясню! - и выбежала опрометью.
Скрипа обтёрли простынёй, переложили на кушетку. Анна Марковна стала снова "обрабатывать" его ногу ватой со спиртом.
Профессор Попов ходил взад-вперёд по кабинету, сердито, резким тонким голосом пел:
Кто мо-о-жет сравниться с Матильдой моей,
Сверкающей искрами чёрных очей...
Врачи тихо стояли в сторонке.
Пришли ещё сёстры, ввезли Скрипа в кабинет, где электрического света было ещё больше. Там положили на другой стол - без колёс, стали обтирать ногу ватой с йодом, а он думал: если б у него была храбрость и если б удалось схватить нож... как он размахивал бы им:
"Не подходите! Не подходите к моей ноге, злодеи пр-р-роклятые!!!"
Его прижали спиной к столу - опять заныл горб, привязали к чему-то руки и ноги, он увидел перед лицом белую простыню - кто-то держал её над ним.
Голос профессора Попова:
- Организм слабенький, и я решил под местным наркозом.
Это значит - его не будут усыплять. А простыню держат перед глазами, чтобы он не увидел, как нож рассечёт его ногу... В неё больно вонзилась игла, а женский голос сказал нараспев:
- И уронила бедная девочка ведро в колодец...
Другой женский голос перебил ворчливо:
- Чего с середины-то начала?
Первый голос ответил:
- Начало тяжёлое - мачеха злая, падчерицу била... Спустилась девочка за ведром в колодец и не утонула, смотрит - вовсе не вода вокруг, и всё хорошо...
Тут ногу ожгло как огнём - он вскрикнул. Хруст, хруст, несчастная нога дёргается - он это чувствует...
А женский голос тянет:
- Идёт, идёт девочка и видит избушку...
Он давно знает эту сказку, он думает: разве так мучила мачеха девочку -
разрезала ей ногу? "Ногу, - шепчет он, - оставьте мою ногу-ногу-ногу!!!"
17
Когда нога заживёт после операции, он увидит: она сделалась ещё тоньше. От таза до колена - обтянутая кожей кость. Он трогал её, и она была нечувствительная, будто затекла. Это так и останется.
Он осторожно ступил на ногу - держит! Она ни чуточки не стала крепче, но и держать не перестала. До чего он обрадовался! Опёрся на клюшку, пошёл, пошёл... И вдруг нога подогнулась - словно кто-то чем-то острым сильно ударил сзади в сгиб колена. Он полетел навзничь - хрясь об пол затылком. Перед глазами полыхнуло, точно взорвалось солнце. Потом долго стоял в голове гуд.
Он так и будет падать навзничь, ударяясь головой об пол, об асфальт, о булыжники... Нога на всю жизнь останется "с сюрпризом". Неожиданно, на ровном месте: раз! - и подогнулась...
* * *
Его повели в ординаторскую, перед тем няня Люда успела ему шепнуть:
- Профессор Попов полюбуется на свою работку.
От этих слов он почувствовал дрожь даже внутри живота...
Ординаторская полна врачей, впереди стоит профессор Попов в высокой белоснежной шапочке.