Моя жена визит подруги ко мне расценила по-другому. Внутренним усилием, она попыталась спрятаться за гостеприимной улыбкой, но не справилась и улыбка погасла. Есения сделала шаг, хотела убежать, но я перехватил её за пояс. Я думал она прочитает правду в моих глазах, но ей было не до того. Душила ревность.
- Смотреть страшно, да? – в противоположность проблеме равнодушно поинтересовалась пузатая бестия, которой беременность, кажется, испортила характер окончательно. – А я что говорю? Представь, о чём я подумала, когда ни в одно платье не влезла? А тут Рахи меня утешил: «Вот и моё желание волшебный камушек выполнил». Убила бы!
- Что ты такое говоришь, это же ребёнок?!
- Ой! – Сирин театрально заохала, взмахнув руками. – Ребёнок?! А я думала, съела что-нибудь! Ладно, губы не дуй! Я про мужика своего говорю. Убила бы за подобный сюрприз любого другого, а Рахи люблю. – До моей ревнивицы наконец дошло, что я тут ни при чём, она садила гостью за стол с искренней улыбкой.
***
- Может, достаточно уже равнодушно смотреть как дербанят ничейную землю? Если позволить перенос энергии, воду нам нипочём не вернуть, понадобиться не дюжая сила, чтобы восстановить природу, хварна единственный в Яви адаптер достаточной силы. Без воды мир не возродиться, а с клонированным населением за тысячу лет мыльный камень больше горошины не вырастет. Явь останется пустыней и шансов на возрождение не будет.
- Разве мы не доказали свою непричастность к разрушению Яви при нашей последней встрече?
- Да, что я не помню, что ли?! Я не обвинять вас пришел, а просить. Ваша пирамида скрыла хварну, но врагу о ней известно, накопитель создан по его заказу. Когда появиться сумарок, чтобы перенести энергию, я с горсткой клонов и перерождённых ему противостоять не сумею.
- Мы сделали всё, что должны.
- К лешему такое старание! Прежней земли уже никогда не будет! Вам заняться нечем: во власти купаетесь, смертных судите, а что один из вас чужой народ обескровил, вам и дела нет, чурки вы бездушные!
- Не забывайся, Велес!
- Ах, да!... Велес! – я разозлился до предела и словно отпустил с цепи всю копившуюся во мне ярость. Ощущение огромной власти знакомо накрыло моё сознание, тело вышло из под моего контроля, словно сквозь лёд я услышал жуткие слова:
- Я… Велес! – признание второй сущности прорвалось громовыми раскатами. – Я Бог, проклятый вами. Собранные здесь и сейчас, я призываю вас к ответу! – От моих рук, расставленных в стороны, пошла волна огненного заклятия. Оно прошлось по каждому из присутствующих, не задев Такрина, отправилось за невидимый в Ляду горизонт и вернулось усиленное новым плетением.
- Как только сумарок придёт за хварной, каждый из вас прибудет на мой зов! – Руками эффектно подстегнул плетение, от чего его жертвы колыхнулись как от морской волны. – Вы разделите мою участь в бою или разделите со мной проклятие Чернобога! До того, как эхо остановилось на последнем аккорде преобразованного проклятия, они поняли, насколько выверенными и отточенными были действия Велеса. Это были не пустые угрозы увальня из Яви. Магия, давно задуманная осквернённым сознанием разгневанного бога свершилась и печать проклятья расширила свои границы, распространяясь на виновных.
Я вздрогнул. Глубокий выдох принадлежал мне прежнему. Не зная почему, Велес добровольно уступил место человеку, я сам не захотел слушать вопли хранителей, открыл эфир и ушел, поставив крупную точку на их спокойном существовании.
***
Сирин и Есения, кажется, подружились, Есения требовала постоянных визитов в Пещеры, а Сирин заявила, что рожать без «чудесной повитухи» отказывается. Последнее случилось через три недели после загаданного желания. Процесс, как заведено с начала человеческих времён, обозначился резкой болью в пояснице и появление на свет желанного чада Рахалахи во второй раз не потребовало разрешения от его вздорной мамашки.
Дангвей сигналил о голосовом сообщении, так как Сирин каждый день угрожала родить, я снабдил их оргподом с выходом в Гоутонг. Женские гормоны испортили даже ту, которую дальше портить некуда. Рахи до скрежета зубовного, а это я бы сказал тот ещё страшный звук, стискивал своё терпение, когда она ворчала или, ещё хуже того, сыпала сантиментами.
Мы подобрали им одну из китайских клиник, куда и прибыли по первому требованию будущих родителей. Уговорить людей принять у неизвестной им красавицы роды, оплатив услуги сверхмеры было раз плюнуть. Однако предугадать всё остальное оказалось гораздо труднее. Проблемы начались на стадии подготовки. То, что излагала роженица на не понятном китайцам языке врачу и ассистентам «очень избирательно» переводила Есения. Современный аппарат УЗИ и другие средства обследования оказались бесполезными, хотя мы все не оставляли твёрдой уверенности, что Сирин не просто съела чего-нибудь. Рахи себе места не находил, как и положено папаше, но лучше бы они своих мужиков (то есть нас) побухать отпустили, а не устроили истерики, что без нас им обеим страшно. Глядя на отдыхающую между схватками Сирин, испуганной её назвать точно нельзя было.
- Чучело рукожопое, а не врач, - заключила «душка», когда ассистент сломал об её «тонку рученьку» трансфузионную иглу.
Обидевшись на приборы, которые не смогли показать её малыша, она поиграла с другими, выдавая произвольные показатели пульса и давления, после чего нам пришлось доплачивать гинекологу и реаниматологу, и лечить память заикающемуся педиатру. Если честно, из полезных в клинике была только моя Есения, но Сирин хотела «роды как у людей», а реаниматолога затребовала уже в больнице, увидев «другую» табличку на двери в одном из коридоров.
В общем, так как речь всё таки шла о Сирин, мне пришлось согласиться приглядеть за нелюдями и людьми, в ожидании радостного момента. Но терпеть все её выходки не собирался, когда заскучав, роженица, ментально воздействуя, заставила китайских врачей водить хороводы и петь колядки на дивьем языке, я вышел в коридор.
- Как ты думаешь, это скоро закончиться? - Вид Рахалахи говорил об одном, если бы сейчас ему дали мыльный камень, он загадал бы, что-нибудь попроще. Когда он посмотрел на себя, в висящее на стене зеркало, в его взгляде явно читалось «сам себя убил бы!»
- Судя по активной фазе схваток – скоро.
- Её словно корчебок выкручивает.
- Взялась за бабье дело, пусть терпит! – все рожают в муках.
Сирин закричала, громко, со всем отчаянием, на которое была способна никогда до этого не знавшая боли и бед принцесса Нави. Мы ворвались обратно в родильный зал.
- Ой! У меня, кажется, глаза вывалились!
- Всё нормально с твоими глазами, дыши! – Есения отодвинула врача и взяла управление непослушной пациенткой в свои руки. – Сейчас боль попробую снять, но если обещаешь сразу, как скажу, тужиться.
Сирин пообещала, но как только боль ушла, раскинулась на кресле и только сигареты между её пальцами для полной картины не хватало.
- Тужься! Тужься, я тебе говорю! Раз, два три… - Бесполезно, Сирин, отказывалась помогать - рожать ей уже надоело.
Есения повернулась ко мне:
- Придётся схватки вернуть, а то она дитёночка заморит.
- Я бы даже усилил, если «яда» не боишься, она им просто всё вокруг забрызгает.
- Справлюсь, - вздохнула милая и вернулась к делу.
Снова послышался истошный крик. На пару с мамашей кричал гинеколог. Педиатр, вполне профессионально, лёг на пол ровным столбиком, Рахи удерживал за руки, трепыхающегося реаниматолога, вооруженного скальпелем и щипцами, а Сирин приподнявшись на кресле искала глазами по полу.
- Я видел змею! - визжащий голос гинеколога, действовал на нервы. Мы с Есенией бросились ловить нечто быстро ускользнувшее от нас в противоположный угол.
- Это не змея! Это чудовище! – виденье ситуации глазами реаниматолога.
- Ещё раз назовёшь моего ребёнка чудовищем, будешь всю оставшуюся жизнь думать, что ты гусеница! – не злобно, про между прочим, предупредила мамочка.