— Ладно, — после заминки бормочешь ты, начиная осознавать, что проехал полгорода в середине ночи из-за хренового сна. С такими замашками и до дурки недалеко. — Я пойду. Спокойной ночи. Извини, что разбудил, — кидаешь ты и торопишься к лестнице, надеясь, что Мудила не заметит, как от стыда начинает гореть твоё лицо. Ну не дебил?
«Дебил, Серёга. Дебил с большой буквы Д», — соглашается внутренний голос.
— Эй, — окликает тебя парень, не позволяя ретироваться так просто. — Ты что, реально пришел только затем, чтобы убедиться, что я жив-здоров? — в голосе Мудилы четко прослеживается недоверие.
— Ну да.
— Посреди ночи?
— Я… Мне… — ты запинаешься, не уверенный, что стоит говорить правду. На смех поднимет, как пить дать. — Мне-приснился-кошмар, — нечленораздельно выдаешь ты сквозь зубы.
— Чего? — переспрашивает парень, явно не разобрав.
— Кошмар мне приснился, ясно? С твоим участием, — раздраженно разжёвываешь ты. Лицо Мудилы вытягивается, а затем он начинает ржать на весь подъезд. Видимо соседка его больше не смущает.
— Сон? — стонет он, разве что не сгибаясь от смеха пополам. — Серьезно? Ты приперся из-за сна?
— Кошмара, — поправляешь ты терпеливо.
— И что там со мной делали? Убивали? — продолжает он глумиться.
— Хуже, — бросаешь ты.
— О-о-о, — протягивает парень, ухмыляясь. — А это уже по Фрейду, знаешь ли.
— Спокойной ночи, — бросаешь ты, надеясь провалиться сквозь землю.
— Подавляемые желания — страшная штука! — да что ж он все никак не успокоится?!
— Мои желания тебя волновать не должны, — начинаешь ты огрызаться.
— Должны, если они связаны со мной, — он упирается одним плечом в косяк и походит на фотомодель, которую решили сфотографировать в российских реалиях. Девизом фотосессии наверное стало бы нечто вроде: «Красота в грязи».
— Спокойной ночи, — цедишь ты уже в третий раз сквозь зубы.
— Выглядишь хреново, — прилетает тебе в спину. Заткнется он уже или нет? Неудержимое желание сорвать с себя слуховой аппарат и окунуться в тишину. Мало того, что ты и без его комментариев ощущаешь себя не в своей тарелке, так он ещё и масло в огонь подливает.
— Если хочешь, можешь остаться, — продолжает Мудила.
Ты останавливаешься, как вкопанный. Тебе ведь не показалось? Ты поворачиваешься к парню и этот вопрос явно читается в твоем взгляде, так как он тут же, спохватившись, продолжает:
— Губы не раскатывай. Я предлагаю переночевать. Выглядишь ты как человек, который въедет в первый столб, заснув за рулем.
— Волнуешься за меня? — не скрываешь ты удивление.
— Скорее за пиво, которое ты еще можешь мне купить в будущем, — язвит парень.
— О, так ты видишь меня в своем будущем. Звучит многообещающе, — не остаешься ты в долгу, поднимаясь обратно к Мудиле. Благо, завтра, а точнее уже сегодня выходной (один из немногих выходных, в которые ты действительно не работаешь), торопиться на работу не надо, а значит… Значит можно остаться и не только на ночь.
Заходишь в темный коридор, и, как только хозяин квартиры закрывает за тобой дверь, чернота окутывает тебя со всех сторон. И именно в этот момент ты ударяешься рукой то ли о стеллаж, то ли о тумбочку.
— Блять, — тихо шипишь ты.
— А прикинь, как мне было весело идти до двери, в которую ты ломился.
— Я же извинился!
— И все заработанные мною синяки тут же рассосались? — слышишь ты в ответ недовольное.
Глаза наконец привыкают к темноте. Ты проходишь в комнату и видишь очертания разобранного дивана со скомканным одеялом сверху. Мудила со словами «чур я у стены» падает на лежбище и отворачивается к этой самой стене. Слышится предсмертный стон предмета мебели. Ты мнешься. В голове слишком много вопросов относительно такого простого действия, как размещение на диване.
Можно раздеваться или лучше в одежде?
А подушку мне дадут?
Одеяло только одно?!
Джинсы стягиваешь. Ветровку тоже, а футболку решаешь оставить на случай, если одеялом не поделятся. Все же в квартире, мягко говоря, прохладно. Ложишься на отведенное тебе место. Правую руку используешь в качестве подушки. Накидываешь на себя часть одеяла. Не отнимает. И на том спасибо. Запоздало вспоминаешь о слуховом аппарате, снимаешь его и кладешь на тумбочку у дивана, погружаясь в непроницаемую тишину. Жаль, не слышишь ты лишь воя ветра или скрежета дивана. Мысли же напротив становятся невыносимо оглушительными.
«Здорово, Серёга. Респект и уважуха, — издевается внутренний голос. — Лежишь рядом с мужиком, в которого влюблен до одури. И мнишь себя монахом. Круто придумал. По-джентльменски. Как я понимаю, в этой жизни на секс мы можем больше не рассчитывать?»
Сам же на себя злишься за такие мысли.
Сам же на себя злишься за то, что в какой-то мере они справедливы.
«Не ссы, Серёга. Хуже-то уже не будет».
Действительно. Поворачиваешься было к Мудиле, когда его рука упирается тебе в спину, не позволяя этого. Ого, он тебя опередил.
— Я всего лишь хотел перевернуться на другой бок. Рука онемела, — врешь ты. — И да, я снял слуховой аппарат, так что твоих едких комментариев не услышу.
Рука продолжает упираться тебе в спину.
— Окей, я понял, — бормочешь ты, закрывая глаза. Видимо вселенная считает, что ты помучился недостаточно, поэтому предоставляет тебе возможность повариться в котле из собственных сожалений еще одну ночь. Или еще одну жизнь.
Рука неожиданно приходит в движение и медленно ползет вниз.
Распахиваешь глаза в недоумении. Какого черта?
Резко оборачиваешься, но очередной толчок в спину намекает на то, что идея плохая. Ладно, допустим. Мудила хочет, чтобы ты играл по его правилам. Пусть будет так.
Рука добирается до поясницы, ловко забирается под футболку и начинает вырисовывать что-то на обнаженной спине, слегка царапая кожу обгрызенным ногтем.
Н Е Д В И
— Не двигайся? — догадываешься ты, ощущая еле уловимые касания холодных пальцев.
Сообщение так и остается недописанным. Ощущаешь, как Мудила сперва прощупывает твой позвоночник, добирается до шеи, а затем двигается вниз, к ребрам.
— Может объяснишь, зачем? — бормочешь ты, даже не зная, как себя вести и что при этом чувствовать.
Л Ю Б
«Любовь?!» — ты начинаешь испытывать смесь паники и воодушевление.
О П Ы
«Любопытство… Вот же гаденыш».
— Я тебе что, живой музей? — даже не пытаешься скрыть разочарования. Рука добирается до живота. Скользит вверх. Парень неожиданно прижимается к тебе сзади. Пульс ускоряется. Ощущаешь жар его тела. Бросает в пот. Чувствуешь влажный язык на шее ниже затылка. Так и сбрендить можно. Тихо нервно выдыхаешь. Точнее надеешься, что сделал это тихо и не выдал себя с потрохами. Мудила добирается до левой ключицы и несильно смыкает на ней зубы, а затем всасывает в себя кожу, явно надеясь оставить после себя подпись с росчерком на память. Ты задерживаешь дыхание, не в силах справиться со шквалом эмоций. Его волосы щекочат скулу. Поцелуй саднит. А ты пребываешь в идиотско-счастливом недопонимании ситуации.
«Какого хера? КАКОГО ХЕРА?!» — кричишь ты мысленно, не желая, чтобы он останавливался.
В очередной раз порываешься повернуться к Мудиле лицом. В который раз получаешь толчок в спину, говорящий о том, что парня такая позиция не устраивает. Вот сученыш. Он над тобой издевается. Совершенно точно издевается! Но на сей раз пытка приятнее предыдущих.
Касания холодных пальцев заставляют твое тело покрываться мурашками. От бессилия кусаешь губы, стараясь не поддаваться на провокации. Рука ползет от живота к груди и выше, пока пальцы не смыкаются на твоей шее, окончательно сковывая твои движения. Ты судорожно сглатываешь, чувствуя дискомфорт от несильного давления на кадык. Мудила, тем временем, проскальзывает одной ногой между твоими и сгибает её в колене. Теперь давление ты ощущаешь не только на шее. Жмуришься, пытаясь утихомирить бешеное сердцебиение, но у тебя ничего не выходит. Мудила продолжает свою извращенную пытку, оставляя росчерк за росчерком на твоем левом плече. Наличие футболки его совсем не смущает. Он просто оттягивает горловину подбородком, нацеленный видимо на роспись всего твоего тела. Неторопливо. Обжигающе. Распаляя тебя, как потухающий костер, в который влили добротную порцию бензина.