-- Ребята, ну что вы?!
Двое очкариков начали торопливо сбрасывать с себя одежду. Вот скинул один, прыгнул в воду, ойкнул и сильно погреб к Сеньке. И второй прыгнул в воду и стал догонять первого.
-- Эй, держись! Держи-ись! -- кричала девушка и махала зачем-то руками. -- Ребята, они успеют?
-- Успеют.
-- Вот фраер-то!..
-- Зачем он полез-то!
-- Семьдесят шесть градусов, Николай верно говорил.
-- Трепач-то!.. Хоть бы успели.
-- Мне эти сильные!.. Сибиряки. Куда полез? Зачем?
-- Ребята, успеют или нет? Где он, ребята?!
Ребята только-только успели: поймали Сеню за волосы и погребли к берегу.
Сеня наглотался изрядно. Очкарики начали делать ему искусственное дыхание по всем правилам где-то когда-то ус-военной науки спасения утопающих: подложили Сене под поясницу кругляш, болтали бесчувственными Сениными руками, давили на живот... Сеня был без трусов, девушка изда-ли спрашивала, отвернувшись от компании:
-- Ребята, вам теперь медали дадут, да?
Те, что возились с Сеней, захихикали.
-- Ирочка, без трусов не считается.
-- Как не считается?
-- Если вытащили утопающего, но он без трусов, то не считается, что спасли. Надо достать трусы, тогда дадут ме-даль.
-- Ира, иди подержи голову.
-- Да ну, какие-то!..
Сеня стал подавать признаки жизни. Открыл глаза, замы-чал... Потом его стало рвать водой и корежить. Рвало долго. Сеня устал. Закрыл глаза. Потом вдруг -- то ли вспомнил, то ли почувствовал, что он без трусов, -- вскочил, схватился... там, где носят трусы... Очкарики засмеялись. Сеня -- бегом по камням, прикрывая руками стыд, -- добежал к своей одежде, схватил, еще три-четыре прыжка -- и он скрылся в кустах. И больше не появлялся.
-- Вот теперь и выпить полагается!
-- Зря он сбежал! -- сокрушались. -- Лютенко нахмурит-ся: "В честь чего выпивка?" -- "Спасли утопающего". Не по-верит. Скажет, выдумали. Ира, подтвердишь?
-- Если вам не полагаются медали, то и выпивка не пола-гается. Я против.
Сеня между тем пришел в магазин. Продавщица была молодая. Сеня оглянулся, спросил продавщицу негромко:
-- Здесь бумажник никто не находил?
-- Какой бумажник?
-- Кожаный... в нем пятнадцать отделений.
-- Твой, что ли?
-- Не имеет значения. Никто не поднимал?
-- Нет. А что там было?
-- Деньги.
-- Твои, что ли?
-- Не имеет значения.
-- Много денег?
-- Три тысячи.
-- Новых?!
-- Новых... Новеньких. Никто не поднимал?
Тут только сообразила продавщица, что Сеня ее разыгры-вает.
-- Господи!.. Сенька, заикой сделаешь так. Да ведь как серьезно, черт такой! Ты хоть раз в глаза видел такие деньги?
Сеня криво улыбнулся.
-- Хочешь, я тебе сейчас... Ну ладно. Замнем для ясности. Дай бутылку. -- Сеню всего трясло -- замерз.
-- Чего "я сейчас"?
-- Ладно, ладно. Давай бутылку и помалкивай. Я про деньги не спрашивал.
-- Женился бы ты, чудак-человек, -- с искренним сочув-ствием сказала продавщица. -- Женишься -- заботы пойдут, некогда выдумывать-то будет что попало...
-- Ладно, ладно, -- сказал Сеня, не попадая зуб на зуб. Еще раз предупредил продавщицу: -- Имей в виду: я про деньги не спрашивал. Если кто найдет, станут тебе отда-вать -- ты ничего не знаешь, чьи они.
-- Ладно, Сеня, не скажу. Только ведь не отдадут.
-- Как?
-- А то не знаешь -- как? Найдут и промолчат. Три тыщи -- это дом крестовый, какой же дурак отдаст. Присвоют, и все.
-- На всякий случай: ты ничего не знаешь. Они -- фаль-шивые.
...Пришел Сеня поздно. Заметно выпивши.
-- А где... она?
-- Что ж ты один? Прихватил бы сюда -- вместе бы вы-пили.
-- ...А она ушла?
-- Ушла.
-- Почему? Почему она ушла?
-- Завтра поеду.
-- Почему?
-- Ты что, так уж пьян, что ли? Заладил, как попугай: "Почему? Почему?" Когда-никогда надо ехать.
-- Надо?
-- Тьфу!..
-- Не сердись, братка. Правда, маленько выпил. Но ведь... ладно. Теперь слушай меня: не торопись. Поживи еще ма-ленько.. . Никуда твой город не денется.
-- Не могу.
-- Можешь. Я знаю, почему ты заторопился.