— Думаешь?
— Да. Переводчик Сами (он просил обращаться к нему кратко) гарантирует успех. «Будьте спокойны, — сказал он мне, услащая свою речь бесконечными высокопарностями, я приведу проводника, и вы добудете столько дичи, сколько душе будет угодно. У него есть животное, умеющее брать след тетеревов и особенно тетерок». Тетерев и тетерка — для меня все равно. Я сторонник полного равноправия полов на вертеле. Затем я спросил, как же мы проберемся через чащу? «Очень просто, ответил толмач, — расчистим дорогу нашими дахами… » Я привел с собой рекомендованного Сами человека. Это вон тот старик, который жует бетель note 22 с невозмутимостью бронзового идола; через плечо у него перекинута плетеная корзинка из прутьев. Вы согласитесь оставить его при себе?
— Еще бы! После того, что ты рассказал, трудно предполагать неудачу.
— Эй! Сами!
— Что вам угодно, сударь?
— Пригласи старика поужинать. Поручаю его тебе.
— Все будет улажено. Он устроился на берегу реки на подстилке из листьев. А я разведу огонь на всю ночь и приготовлю ужин.
— Хорошо. Чего хотят эти люди?
— Вернуться в деревню.
— Раздай им вот эти деньги. — Бреванн достал из кармана кошель.
Пять минут спустя бирманцы удалились, громко прославляя щедрость и храбрость европейцев.
На другой день, с зарей, два друга приготовились идти на охоту. Они выпили по чашке горячего кофе с сухарями и по рюмке можжевеловой водки — отличное профилактическое средство от гибельной лесной лихорадки. Старик бирманец также получил хорошую закуску и выпивку, отчего пришел в полный восторг. Он дал подробные наставления толмачу, а тот перевел их французам.
Итак, предстояло, разбившись на две группы, идти параллельно на расстоянии в семь-восемь шагов. Одну группу возглавит старик, другую — переводчик. Они станут расчищать дорогу. Андре и Фрике будут вооружены ружьями шестнадцатого калибра и гринеровскими двустволками. Замкнет процессию пара негров с винтовками крупного калибра.
Индусу и старику бирманцу не полагалось другого оружия, кроме даха — местной сабли, напоминавшей скорее тесак — толстого, тяжелого, без заостренного конца.
Бирманцы традиционно используют его в домашнем обиходе, подобно секачу южных американцев и мачете мексиканцев, хотя им далеко не так удобно колоть дрова, крошить табак, резать мясо, рубить прутья, бамбук, сдирать кору с пальм, рассекать лианы и ветки. Рукоятка у него длинная, деревянная, так что при необходимости можно действовать обеими руками. Ножны сделаны из двух выдолбленных изнутри досок, скрепленных проволокой или металлическими обручами.
У местных жителей из средних слоев дах имеет точно такую же форму, но рукоятка и ножны более или менее богато украшены; дерево и простой рог заменены слоновой или носорожьей костью, проволока, гвоздики и обручи сделаны из серебра или золота. У богатых охотников на обручи насажены драгоценные камни, ножны обтянуты выделанной кожей и тоже покрыты украшениями.
Это национальное оружие и орудие труда служит также и знаком отличия. Когда император хочет отметить заслуги своего сановника, он жалует ему дах с ножнами, обвитыми серебряным или золотым листом. Такую награду обычно несет впереди сановника кто-нибудь из его свиты. Кавалеристы пристегивают дах наискось к седлу или перебрасывают на ремне за спину. Пехотинцы закладывают за фартук или носят просто в руках, на плече, не вынимая из ножен. Без даха ни один бирманец, будь он богат или беден, не сделает и шагу.
Французы ожидали, что их проводники, вырубая чащу, поднимут шум, и были очень удивлены той ловкостью, с какой индус и бирманец бесшумно срезали ветви. Внезапно тишину нарушил призывный крик тетерева.
Охотники прошли еще шагов пятьдесят.