Нужно отдать вам должное за этот план.
– Какой план? – поднял брови Мейсон.
– Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Выловить банку, подменить письмо и вложить лишние полторы тысячи долларов и... Ради Бога, скажите, что вы собираетесь сделать, мистер Мейсон?
Адвокат улыбнулся и сказал:
– Но не сейчас, когда вы в таком настроении, мисс Эндрюс. Разговор произойдет только тогда, когда вы сможете взглянуть на дело совершенно спокойно.
– Но я желаю знать!
– Вы сейчас слишком возбуждены и не в состоянии внимательно слушать.
– Я имею право!
– Вы еще не объяснили мне, почему.
– Вы прекрасно знаете, почему. Это письмо было послано мне.
– Теперь давайте выясним, – спросил Мейсон, – письмо было точно адресовано вам?
– Вы прекрасно знаете, что да.
– Откуда я могу это знать?
– Возможно, от моего отчима, который все время сует нос в мои дела, нашел на моем столе письмо, прочитал его, а затем положил на место.
– А как вы узнали об этом?
– Я предусмотрительно пометила место, где лежало письмо. Мне просто хотелось знать, кто суется в мои дела.
– Должен ли я это понимать как отсутствие особой любви между вами и отчимом? – спросил адвокат.
– Ничего подобного. Я люблю его. Это внимательный, заботливый и беспокойный человек, который постоянно обо мне печется.
– Ну и что же мы сделали?
– Не знаю. Поставили меня в чертовски трудное положение. Я должна была передать шантажистам полторы тысячи долларов. Кто-то увеличил сумму до трех тысяч, кто-то в добавление к моим вложил еще полторы тысячи долларов. Вдобавок появляется некая кинозвезда в бикини. Ее фотография на первых страницах газет, деньги в полиции и... Откровенно говоря, слишком много придется платить.
– А что, от вас потребовали нового платежа?
– Нет еще, – ответила Розена, – но я чувствую, что это произойдет.
– Может быть, вы объясните мне, почему вы так уязвимы?
– Что вы имеете в виду?
– Почему шантажист выбрал именно вас?
– Я полагаю, что мы все уязвимы. В сущности, у каждого есть своя тайна.
– А что за тайна у вас?
– Это не ваше дело. Я понимаю, что вы пытаетесь как-то оградить меня, но я здесь именно потому, мистер Мейсон, что не нуждаюсь в вашем покровительстве. Я хочу сама вести свои дела.
– А мне бы хотелось, – заметил адвокат, – чтобы вы осознали, что, как только вы начнете игру с шантажистами, с вами будет покончено. Вы заплатите один раз, второй, третий, а затем будете платить до тех пор, пока у вас не выкачают все деньги.
– Никто не сможет обобрать меня до нитки. Просто я выигрываю время, вот и все.
– Выигрываете время? Для чего?
– Для того, чтобы повести свою игру. Я сама веду свои дела и не нуждаюсь в вашей помощи.
– Вы, случайно, не пытаетесь кого-нибудь выгородить? – спросил Мейсон.
– Это не ваше дело. Я говорю вам с глазу на глаз – держитесь в стороне от этого дела и не мешайте мне.
– Как вы не понимаете, что шагаете по зыбучим пескам. Вы погружаетесь с каждым шагом все глубже и глубже...
– Я знаю, что делаю, мистер Мейсон. Я хочу выиграть время. Именно поэтому я заплатила полторы тысячи.
– Затем они выдвинут новые требования.
– К этому времени они сломают себе шею.
– А вы очень решительная женщина.
– И изобретательная, – с улыбкой добавила она. – Не забывайте этого.
Мейсон в задумчивости посмотрел на посетительницу.
– Может быть, вы все-таки скажете мне, что у вас на уме, мисс Эндрюс. Я могу дать вам совет, который поможет, если так можно сказать, объединить наши силы.
Она резко покачала головой.
– Эта информация, о которой идет речь в письме, вам она известна?
– Да.
– Может, расскажете?
– Конечно же нет. Это мое и только мое личное дело.