После обычной паузы дверь, как и вчера, открыл
Уоткинс.
- Добрый вечер, сэр, - сказал он. - Сегодня чудесная погода.
- Да, - пробормотал я, проходя за ним в холл. - Как мистер Эйткен?
- Я полагаю, лучшего ожидать трудно. Правда, к вечеру он стал слегка нервничать. Если не возражаете, я попросил бы вас не засиживаться.
- Постараюсь управиться быстро.
- Это было бы очень благоразумно, сэр.
Мы поднялись в лифте. Старик тяжело дышал. Каждый вымученный вдох сопровождался похрустыванием его накрахмаленной манишки.
Эйткен полусидел в своей постели, зубы мертвой хваткой сжимали сигару. На коленях у него лежали какие-то счета, а рядом - карандаш и
блокнот. Он был явно утомлен, а при свете лампы на лбу виднелись капли пота. Углы рта чуть провисли вниз, веки отяжелели. Вчера он выглядел
гораздо лучше.
- Входите, Скотт, - проворчал он, словно предупреждая меня, что сегодня он не в настроении.
Я подошел к его софе и сел в кресло.
- Как ваша нога? - спросил я, сосредоточив все внимание на своем портфеле.
- Нормально. - Он смахнул счета прямо на пол. - Мне звонил Гамильтон и сказал, что заседание вы провели отменно.
- Я рад, что у него создалось такое впечатление. С Темплменом все-таки были трудности, - скромно произнес я. - Он заставил меня здорово
попыхтеть.
Рот Эйткена искривился в улыбке.
- Вы с ним справились. Гамильтон мне все рассказал. Вы прикрутили хвост этому старому ослу. Протокол у вас с собой?
Я протянул ему протокол.
- Я пока почитаю, а вы возьмите что-нибудь выпить и мне налейте. - Он махнул рукой в сторону столика у стены, на котором стояли бутылки и
стаканы. - Я хочу виски, да побольше.
По голосу я понял, что спорить с ним бесполезно, поэтому подошел к столику и плеснул в два стакана виски с содовой. Один из них я протянул
Эйткену. Посмотрев на стакан, он нахмурился. В этот момент он был здорово похож на разгневанного гангстера.
- Я же сказал: побольше! Вы что, не слышали?
Я вернулся к столику и долил Эйткену виски. Он залпом осушил стакан, потом ткнул им мне в грудь.
- Налейте еще, потом садитесь.
Я налил ему столько же, поставил стакан рядом с софой и сел.
Наши глаза встретились, и Эйткен вдруг ухмыльнулся.
- Не сердитесь на меня, Скотт, - сказал он. - Когда человек ломает ногу, он становится совершенно беспомощным. В этом доме против меня
организовали заговор - они мне всячески внушают, что я болен. Весь день я ждал, когда придете вы и дадите мне выпить.
- По-моему, это худшее, что вы могли сейчас сделать, - сказал я.
- Вы считаете? - Он усмехнулся. - Об этом позвольте судить мне. - Он взял протокол. - Можете курить, если хотите.
Я зажег сигарету и отпил немного из стакана. Минут десять Эйткен читал протокол, потом уронил его на колени, потянулся к стакану и
отхлебнул изрядную дозу.
- Для начала совсем недурно, - похвалил он. - Более того: я сам не провел бы заседание лучше. Если и дальше пойдет в таком же духе,
считайте, что Нью-Йорк у вас в кармане.
Услышать такое было приятно и лестно.