Что-то непонятное мешает ему поцеловать ее в губы, но он чувствует, что мог бы, если бы пожелал. Однако он лежит не шевелясь, глядит на Элен и слушает пчелиное войско - уверенную и протяжную песню труда.
Сет беспокойно заерзал на садовой скамье. Он отпустил руку девушки и сунул руки в карманы брюк. Ему захотелось поразить спутницу значительностью своего нового решения, и он кивнул на дом.
- Мать, наверно, поднимет шум, - шепнул он. - Она никогда не задумывалась, что я буду делать в жизни. Думает, я останусь здесь навсегда, и притом - мальчишкой.
Голос Сета был полон мальчишеской важности.
- Понимаешь, пора двигать отсюда. Надо приниматься за дело. Я для этого гожусь.
На Элен его слова произвели сильное впечатление. Девушка кивнула; сейчас она восхищалась Сетом. "Вот как надо, - подумала она. - Этот мальчик - вовсе не мальчик, а сильный, целеустремленный мужчина". Неотчетливые желания, наполнившие ее тело, схлынули; она резко выпрямилась на скамье. Вдалеке по-прежнему погромыхивал гром, и в восточной стороне неба вспыхивали зарницы. Сад, прежде такой громадный и таинственный, обещавший стать благодаря Сету театром небывалых и чудесных приключений, теперь казался самым обыкновенным городским задворком, с очевидными и близкими границами.
- Что ты собираешься там делать? - прошептала она.
Сет полуобернулся на скамье, пытаясь разглядеть в темноте ее лицо. Он решил, что она несравненно разумнее и честнее Джорджа Уиларда, и был рад, что ушел от приятеля. Вновь вернулась прежняя досада на город, и он попытался объяснить ее девушке:
- Разговоры, разговоры. Тошно слушать. Займусь делом, найду такую работу, где разговоры не в счет. Ну, хоть механиком в мастерской. Не знаю. Мне это не так важно. Лишь бы работать, и поменьше разговоров. Мне больше ничего не надо.
Сет поднялся со скамейки и подал ей руку. Ему не хотелось заканчивать свидание, но он не знал, о чем дальше говорить.
- Сегодня мы видимся в последний раз, - прошептал он.
Элен растрогалась. Она положила руку на плечо Сета и, подставив ему лицо, потянула его голову к себе. Ею двигала искренняя нежность и скорбь о том, что какое-то приключение, к которому невнятно склоняла ночь, теперь уже никогда не осуществится.
- Я, пожалуй, пойду, - сказала она, бессильно уронив руку. Ей пришла в голову мысль. - Ты меня не провожай, я хочу побыть одна. Иди лучше поговори со своей мамой. Не стоит откладывать.
Сет смутился, и, пока он стоял и мешкал, девушка повернулась и убежала через дыру в изгороди. Сету захотелось кинуться вдогонку, но он только стоял и смотрел, смущенный и озадаченный ее поступком - как смущен и озадачен был всей жизнью города, откуда она явилась. Он медленно побрел к дому, остановился под большим деревом и стал смотреть в освещенное окно, где сидела мать и усердно шила. Ощущение одиночества, уже посетившее его сегодня вечером, опять вернулось, по-особому окрасив мысли о недавнем приключении.
- Хм! - сказал он, повернувшись и глядя в ту сторону, где скрылась Элен Уайт. - Тем и кончится. Она будет как все. Теперь, наверно, и на меня будет смотреть, как на чудного. - Он упер взгляд в землю и задумался еще глубже. - Будет стесняться при мне, чувствовать себя неловко, - прошептал он. - Так и будет. Тем все и кончится. Как до любви дойдет - я буду ни при чем. Влюбится в кого-нибудь другого... в какого-нибудь дурака... в какого-нибудь разговорчивого... в какого-нибудь Джорджа Уиларда.
ТЭНДИ
До семи лет она жила в некрашеном ветхом доме на старой дороге, которая вела в сторону от Вертлюжной заставы. Отец ею почти не занимался, а мать давно умерла. Отец был занят размышлениями и разговорами о религии.