А у тещи Ланнека, вдовы Питар, было два жилых дома в Кане и дача в Рива-Белла.
Ее поручительство удовлетворило банк, но на этом основании она теперь считает себя совладелицей «Грома небесного».
Почем знать, не она ли подучила дочку обосноваться на судне, чтобы приглядывать за компаньонами?
Ланнек, так и не сняв дождевик, прополаскивал себе рот, когда вошел второй помощник, молодой парижанин с усиками. Звали его г-н Жиль.
— Проясняется?
— Не очень… Хочу приготовить себе постель.
Еще одно осложнение! Матильда потребовала себе отдельную каюту. Пришлось все поставить вверх дном: ей отдать каюту Муанара, Муанара перевести на место г-на Жиля, а того — на диванчик в кают-компании.
Г-н Жиль принес матрац, белье и стал устраиваться на ночь.
— Ладно! Пойду наверх, — вздохнул Ланнек.
«Гром небесный» — хорошее судно. Вчера все единодушно признали, что таких больше не строят: сейчас слишком экономят на материалах. Даже его не по-современному тонкая труба и та нравилась Ланнеку: оригинально!
У трапа он встретил Кампуа и подмигнул ему, но тут же спохватился, обернулся и подозвал парня:
— Запомни: теперь будешь мыть руки почаще.
Челюсти у Ланнека, мужчины невысокого роста, широкие, как у всех бретонцев, глаза маленькие, лукавые.
Выйдя на палубу, он на минутку оперся о фальшборт и узнал Курвальский маяк. Впереди «Грома небесного» по Сене спускался огромный танкер; наверху, на мостике, Муанар потянул за сигнальную рукоятку — раздался долгий свисток, затем два коротких.
Они обходили танкер с левого борта.
— Кто же это мог написать? — пробурчал Ланнек, комкая в кармане клочок бумаги в клеточку.
Он мысленно перебрал вчерашних приятелей. Приятели? Ну, не совсем. Скорее люди, с которыми он не прочь выпить: Бернгейм, брокер, устроивший ему этот фрахт, помощник капитана порта, один владелец буксира, таможенный агент…
«Гром небесный! Можно ведь начать и со старой посудины. А кончить целым флотом, как Фабр или Вормс».
Ланнека подогревала не столько выпивка, сколько вся обстановка — ярко освещенное кафе, общество коллег, стук блюдечек, сообщническая улыбка официанта. Он чувствовал себя всемогущим. Его было слышно во всех концах зала, и чем дольше он разглагольствовал, тем больше воодушевлялся.
«Посудите сами! Отец у меня был простой рыбак — ловил треску. Сам я ушел в море, едва мне стукнуло пятнадцать, а теперь…»
Ланнек пожал плечами. Всегда как-то неловко вспоминать о том, что болтаешь в такие минуты. От дождя, хлеставшего по лицу, ему полегчало. Прежде чем вскарабкаться на мостик, он заглянул в машинное отделение, увидел глубоко под собой отличные, бесшумно работавшие двигатели, вдохнул доносящийся снизу приятный запах разогретой смазки. Матиас, старший механик, что-то втолковывал вахтенному машинисту.
— Жмете?
— Жмем!
Неужели у кого-нибудь хватит смелости испортить его машину? Ланнек добрался до самого верха и встал рядом с лоцманом — тому осталось вести судно от силы четверть часа.
— Глоток кальвадоса?
Это ритуал, который соблюдают по привычке, не задумываясь. Как и в первый раз, Ланнек нацедил две стопки. Муанар бросил на него вопросительный взгляд, означавший: «Мне можно вниз?»
Отличный парень этот Муанар — держится, как положено старшему помощнику, словно он и не совладелец судна!
— Подожди еще минутку.
Сена становилась шире. Несмотря на завесу дождя, над Гавром — это угадывалось — нависало зарево, и у банок, где ловятся шпроты, все чаще попадались рыбачьи баркасы.
— Что говорят в Руане, с тех пор как я стал судовладельцем?
— Что вам везет! — простодушно ответил лоцман и собственноручно довернул штурвал на две спицы.
— Завидуют?
— Завистников всюду хватает.