— Я только хотел проверить, ведь теперь моя очередь все проверять.
— Ну, такие вещи вы проверять не должны.
— Еще какие были угрозы?
— Да все почти что одно и то же.
— Угрозы предать широкой огласке какие-то сведения, которые вы бы хотели держать в секрете?
Она промолчала.
— Что-то касающееся вашего прошлого?
— Я думаю, что у каждого мужчины или женщины есть в прошлом такое, ну, такое, что… — Не закончив фразы, она смолкла.
— А что насчет телефонных звонков?
— Они идут как бы сериями, — сказала она. — То бывает четыре или пять в течение часа, а затем долгое время ни одного. Потом опять два-три подряд.
— А что говорят по телефону? То же самое, что пишут в письмах?
— Нет, по телефону — иначе. Звонят, я поднимаю трубку и слышу чье-то тяжелое дыхание.
— Кто дышит — мужчина или женщина?
— Господи, откуда я знаю! Похоже, что дышит крупный дородный мужчина, но это может быть и женщина, подражающая мужчине.
— И что происходит дальше?
— Он продолжает держать трубку, пока я свою не положу.
— Что-нибудь говорит?
— Никогда.
— Вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?
— Он мой босс.
— Я спрашиваю, вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?
— Я его секретарша, работаю у него почти год.
— Вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?
Она с вызовом посмотрела мне в глаза:
— Это что, допрос в соответствии с полученными вами инструкциями?
— Инструкция у меня одна — установить, кто вас допекает, и положить этому конец. Вы ведь тоже этого хотите?
— Да.
— Вы хорошо знаете Джарвиса Арчера?
— Хорошо знаю.
— Он женат?
— Да.
— Он бывал в этой квартире?
— Случалось.
— Он поднимал трубку, когда вам звонили?
Поколебавшись, она отрицательно покачала головой:
— Нет.
— Почему?
— Он не часто здесь бывал, и его визиты не совпадали со звонками. Как я вам говорила, звонки идут сериями.
Я сказал:
— Главное сейчас, когда позвонят снова, заставить его — или ее — раскрыться. Вы не думаете, что это проделки ревнивой жены?
— Я не знаю, кто это может быть.
— Вы опускаете трубку молча, не сказав ни слова?
— Чаше всего я просто немею от ужаса. Когда это начиналось, я пыталась завязать разговор, а сейчас я чаще помалкиваю.
— Вот теперь постарайтесь завести разговор. Постарайтесь сказать что-нибудь такое, что заставит ее или его отреагировать.
— Но как я это смогу?..
Раздался телефонный звонок. От этого звука она вздрогнула, словно ее укололи булавкой. Автоматически она подалась к аппарату, но ее протянутая рука застыла в воздухе на полдороге. Она посмотрела на меня с паническим страхом в глазах.
— Наверное, он, — сказала она.
— Проверьте, он или не он.
Опять звонок.
— Надеюсь, что нет, надеюсь, не он. Мы ведь только что сменили номер, и его еще нет ни в одном справочнике. Я надеялась, что теперь уж перемена номера положит конец этим звонкам.
Телефон снова зазвонил.
Я указал ей на аппарат.
Она подняла трубку и произнесла:
— Алло! — И лицо ее тут же исказила гримаса ужаса.
Она взглянула на меня и утвердительно кивнула.
Из-за ее плеча я протянул руку, забрал у нее трубку, приложил к уху и услышал тяжелое, зловещее дыхание.
— Хэллло, гнида! Говорит Дональд Лэм. Если ты меня еще не знаешь, то скоро хорошо узнаешь. Я тот самый малый, который тебя выследит и засадит за решетку.
Я замолчал. Тяжелое дыхание в трубке продолжалось.
— А хочешь знать, почему я тебя назвал гнидой? — непринужденно сказал я в трубку.
— Да потому, что ты — трус, подлец и дважды сопливая мразь. Пугать ты мастак, сделать ничего не можешь, только звонишь по телефону и дышишь как паровоз. — Я рассмеялся. — Придумал бы что-нибудь получше. Ну, на что ты еще способен?
В ответ — ни слова, только тяжелое дыхание.