Не выдерживает, когда его слишком подкалывают.
Она стояла рядом, глядя на меня большими, округлившимися глазами.
— Дональд, вы — чудо! Просто чудо…
Вдруг она спохватилась, увидев, что махровая простыня на ней разошлась, подхватила ее обеими руками и, вскрикнув: «О Боже!» — унеслась обратно в ванную.
Я сверил свои часы с сигналом службы времени — разница была в пределах двух секунд.
Мы пошли обедать. Когда в 8.45 мы вернулись, нас ждало под дверью заказное письмо «с вручением адресату».
Я посмотрел его на свет и убедился, что там опять наклеены угрозы, составленные из вырезанных газетных букв.
— Распечатывать не будем, — сказал я.
— Не вскроем? Почему? — спросила Мэрилин.
— А зачем? Мы и так знаем, что в нем.
— Я знаю, но все же хочется посмотреть. А вдруг вы найдете в нем какой-нибудь ключик ко всему этому делу?
— Нет, нет нужды. Когда мы вычислим этого гада, мы привлечем его к суду за использование почты с целью рассылки угрожающих писем. Бели же мы вскроем конверт сейчас, он сможет заявить, что мы сами себе посылали пустые конверты, а потом вкладывали в них наши собственные угрожающие послания, чтобы свалить это дело на него. Поэтому одно письмо мы нарочно оставим в том виде, в каком оно прошло через почту, — запечатанное, проштемпелеванное, с погашенной маркой и штампом «заказное с вручением адресату».
И пусть окружной прокурор вручит его присяжным в таком виде, как оно есть сейчас, а один из присяжных его распечатает и прочтет. Это лучший способ доказать, что оно действительно было послано по почте.
— Дональд, ну, вы — гигант!
— Приберегите ваши комплименты, пока я не сделаю действительно что-нибудь невероятное.
Спустя несколько минут позвонили в дверь.
— Опять заказное? — спросил я.
Последовали один длинный и два коротких звонка.
— О, это мистер Арчер, — сказала она и помчалась открывать.
Едва он переступил порог, как она принялась осыпать его информацией:
— Мистер Арчер, у нас прогресс! Мы уже кое-чего добились! Дональд установил микрофон и так здорово поддел этого типа, что тот заговорил. Впервые мы услышали голос. Теперь мы знаем, что это — мужчина, а не женщина.
Арчер оглядел меня.
— Как вы это сделали, Лэм? — спросил он.
Я сказал:
— А я обливаю помоями звонившего с таким расчетом, что, будь он мужиком или сексуально озабоченной бабой, он не выдержит, раскричится и скажет все, что обо мне думает.
— Вы уверены в том, что это мужчина?
— Да, я так думаю.
— А на черта вам магнитофон?
— Чтобы записывать голос. Я записал все звонки.
— Но какая польза от записи, когда вам ничего не говорят?
— Но ведь однажды он заговорил, и я записал. И думаю, что мы проделали это не в последний раз.
— Я заскочил сюда, — сказал Арчер, — просто чтобы удовлетвориться, что у вас тут все в порядке и что ваша коллега придет вовремя. Мне бы не хотелось оставлять мисс Чилан без охраны.
— Берта придет, — сказал я. — А вот и она, — добавил я, услышав звонок в дверь.
Когда Мэрилин открыла дверь, Берта сказала:
— Я полагаю, вы и есть Мэрилин Чилан? А я — Берта Кул.
Берта прошла в комнату, взглянула на Арчера.
— Хэлло, а вы-то что тут делаете?
— Зашел удостовериться, что вы действительно заступили на вечернюю вахту, — ответил Арчер.
Берта метнула в него яростный взгляд.
— Я сказала, что приду, значит, можно не проверять меня с хронометром в руках.
— Я хотел, чтобы вы были здесь.
— А я и без вас здесь.
— Ладно, — сказал Арчер. — Во избежание недоразумений сразу уточняю — спать, миссис Кул, вы будете на двуспальной кровати, вместе с мисс Чилан. Вы должны держать ее в поле зрения до завтрашнего утра, пока не придет Дональд Лэм. А вы, мистер Лэм, позавтракайте загодя, чтобы с утра явиться сюда к условленному часу.