– Только, на вашем месте, я не стал бы этого афишировать. Ни одной женщине не хочется думать, что она получила что-то без боя.
Эдвард Джеффрис поднялся.
– Так вы и вправду считаете?..
– Я знаю, – внушительно произнес мистер Паркер Пайн.
Дорога в Багдад
В Дамаске четверо главных врат…
Мистер Паркер Пайн мечтательно повторил про себя эти строки Флеккера!
Я – в преддверье пустыни последний приют,
Начало несчастий, обитель страха.
Я – врата на Багдад, я твоя плаха.
Наконец-то он в Дамаске! Мало того, завтра утром припаркованный возле отеля «Ориентал», огромный шестиколесный автобус, повезет его и еще одиннадцать путешественников в Багдад.
О караван, пусть смолкнет твой певец!
Когда поет он, разве кто услышит
Ту тишину, где все давно мертвы,
Но кто-то медленно и осторожно дышит!
Что ж, проходи, о караван, пыль караван,
Прах караван.
Для справки: раньше дорога в Багдад действительно была дорогой смерти. Четыреста миль раскаленного песка, по которому измученным караванам приходилось тащиться долгие месяцы. Теперь же вездесущие бензиновые монстры покрывают это расстояние за тридцать шесть часов.
– Вы что-то сказали, мистер Пайн? – услышал он звонкий голосок мисс Нетты Прайс, путешественницы, моложе и очаровательней которой трудно себе и представить. Нагрузка в виде бдительной тетушки со скверно выведенной растительностью на лице и неукротимой тягой к слову Божьему нисколько не мешала ей наслаждаться жизнью с легкомыслием, вряд ли бы одобренным мисс Прайс-старшей.
Мистер Паркер Пайн повторил для нее стихи.
– Прямо мурашки по коже! – поежилась Нетта. Один из стоявших поблизости мужчин в форме военно-воздушных сил, большой поклонник Нетты, заметил:
– Мурашки по коже могут побежать и нынче. Бандиты, например, до сих пор, случается, обстреливают проходящий транспорт. Или можно заблудиться. Тогда на поиски посылают нас. Одного парня мы нашли только на шестые сутки. К счастью, у него было с собой вдоволь воды. А еще ухабы. Такие ухабы! Совсем недавно один человек погиб. Автобус тряхнуло, а он дремал и ударился головой о крышу. И что вы думаете? Умер! Я вам точно говорю.
– Это произошло в туристическом автобусе, мистер О'Рурк? – осведомилась старшая мисс Прайс.
– Нет, мадам, не в туристическом, – признал молодой человек.
Нетта, нетерпеливо слушавшая этот разговор, капризно воскликнула:
– Послушайте, так мы не успеем ничего осмотреть! Ее тетя достала путеводитель, а Нетта воспользовалась моментом, чтобы тихонько исчезнуть.
– Наверняка ведь потащится любоваться каким-нибудь окном, из которого выбросили святого Павла [21] , – шепнула она О'Рурку. – А я так хотела увидеть настоящий восточный базар!
Молодой человек живо откликнулся:
– Идемте. Здесь недалеко. Вон по той улице…
Они удалились.
Мистер Паркер Пайн повернулся к стоявшему рядом молчаливому человеку. Его звали Хэнсли – Хэнсли из багдадского департамента общественных работ.
– При первом знакомстве Дамаск несколько разочаровывает, – извиняющимся тоном заметил мистер Паркер Пайн. – Слишком много цивилизации. Все эти трамваи, современные здания, магазины…
Хэнсли кивнул. Как уже отмечалось, человек он был немногословный.
– Не стоило, – изрек он, – тащиться на край света, чтобы увидеть трамвай.
К ним присоединился еще один член группы, светловолосый молодой человек, на нем был галстук выпускника Итона. У него было приятное, хотя и не очень выразительное лицо, сейчас, впрочем, на нем отражалось беспокойство. Он служил в том же департаменте, что и Хэнсли.
– Привет, Сметхерст, – сказал тот. – Потерял что-нибудь?
Молодой человек отрицательно покачал головой. Он был к тому же тугодумом.