Я тогда был в Западной Индии и остановился в одной гостинице… Там же остановилась некая миссис Росситер, очень привлекательная женщина. Она была с мужем – грубым и неотесанным мужланом. У него то и дело случались чудовищные припадки гнева. Однажды ночью, во время одной из таких вспышек, он стал угрожать своей жене револьвером. Бедняжке удалось вырваться из своего номера, и она постучалась ко мне. Она не помнила себя от ужаса. Она.., она попросила, чтобы я спрятал ее у себя до утра. Ну, и… – а что же мне оставалось?
Мистер Паркер Пайн внимательно посмотрел юноше в глаза. Тот ответил прямым искренним взглядом.
– Короче говоря, мистер Джеффрис, вы, как последний простофиля, клюнули на эту удочку.
– Да нет же…
– Да, да. Очень старый трюк – но неизменно действует без осечки на донкихотствующих молодых людей. Полагаю, вам напомнили о той ночи, как только было объявлено о помолвке?
– Да, я получил письмо. Там говорилось, что, если я не вышлю определенной суммы, мой будущий тесть узнает все… И как я будто бы добивался этой замужней дамы, и как ее видели потом входящей ночью в мой номер. Там говорилось еще, что ее муж собирается возбудить бракоразводный процесс. Понимаете, мистер Пайн, все это и впрямь выставило бы меня в таком невыгодном свете…
Он измученно потер лоб.
– Да, да, понимаю. Значит, вы заплатили. Но одним разом дело не ограничилось.
– Да. Но это была последняя капля. Из-за кризиса дела сильно пошатнулись. Мне просто негде было достать наличных. Вот я и решил…
Он взял чашку давно остывшего кофе, рассеянно посмотрел на нее и залпом выпил.
– Что же мне теперь делать? – жалобно спросил он. – Что, мистер Пайн?
– Слушаться меня, – уверенно ответил тот. – С вашими шантажистами я разберусь сам. Что же касается вашей жены, немедленно отправляйтесь к ней и расскажите все, как было на самом деле. Единственное, о чем советую вам умолчать, так это о том, какую дурацкую роль вы сыграли в той истории.
– Но…
– Дорогой мистер Джеффрис, вы не знаете женщин. Если им приходится выбирать между простофилей и Дон-Жуаном, они неизменно выбирают последнего. Ваша жена, мистер Джеффрис, очаровательное, невинное и возвышенное создание, и единственный способ скрасить ее с вами жизнь – это посеять в ней убеждение, что ей ежеминутно приходится следить, как бы вы опять не взялись за старое.
У Эдварда Джеффриса отвисла челюсть.
– Я знаю, что говорю, – продолжал мистер Паркер Пайн. – В настоящий момент жена в вас влюблена, но, по некоторым признакам я вижу, что, если вы срочно не прекратите строить из себя образчик добродетели и благородства, слишком уж отдающий скукой, долго это не протянется.
Эдвард съежился.
– Идите к ней, мой мальчик, – благожелательно убеждал его мистер Паркер Пайн. – Идите и признайтесь во всем – то есть во всем, что найдете нужным. Объясните, что с тех самых пор, как ее встретили, вы распростились с прежней жизнью. Вы даже решились на кражу, но только для того, чтобы она никогда не узнала о той женщине. Она простит вас, и простит с удовольствием.
– Да нечего ей мне прощать!
– Что есть правда? – вопросил мистер Паркер Пайн. – Говорю вам по опыту: это именно то, чего от вас ждут в самую последнюю очередь. Вы должны лгать жене – это азы семейной жизни! Ей это понравится! Так что идите и повинитесь, мой мальчик! И живите счастливо. Сомневаюсь, правда, что после этого жена позволит вам хоть на шаг приблизиться к сколько-нибудь привлекательной особе женского пола. Впрочем, кому-нибудь другому это, может, и не понравилось бы, но вам, я думаю, все равно?
– Кроме Элси мне никто не нужен, – бесхитростно сказал мистер Джеффрис.
– Великолепно, мой мальчик! – воскликнул мистер Паркер Пайн.