— Ты мертв, — сказала она.
Топор блеснул, и Бренд дернул щитом, чтобы встретить его. Но удара не последовало. Вместо этого он вздрогнул, когда пальцы Скифр ударили его в пах, и, глянув вниз, увидел ее ухмыляющееся лицо под нижним краем своего щита.
— Ты дважды мертв.
Он попытался оттолкнуть ее, но с тем же успехом он мог бы отталкивать ветер. Каким-то образом она проскользнула мимо него, ее пальцы ударили его под ухом, отчего запульсировал весь его бок.
— Мертв.
Когда он попытался повернуться, она краем ладони рубанула его по почкам.
— Мертв.
Он крутанулся, сжав зубы, меч мелькнул на уровне шеи, но она уже исчезла. Что-то схватило его лодыжку, обратив его боевой клич в потрясенное бульканье, и он продолжил крутиться, потеряв равновесие, кренясь за край пристани…
И остановился, задохнувшись от того, как что-то схватило его за шею.
— Ты самый мертвый мальчик в Ройстоке.
Скифр стояла одной ногой на его сапоге, зазубренный клинок ее топора цеплялся за его воротник, удерживая от падения, и немного отклонялась, чтобы уравновесить его вес. Он беспомощно покачивался над холодным морем. Толпа зевак притихла, онемев почти как Бренд от представления Скифр.
— Тебе не победить силой сильного мужчину, так же, как мне не победить тебя молодостью, — прошипела Скифр Колючке. — Ты должна быть быстрее, чтобы ударить, и быстрее, когда бьют по тебе. Ты должна быть жестче и умнее, всегда должна искать, куда атаковать, и ты должна сражаться без чести, без совести, без жалости. Ты поняла?
Колючка медленно кивнула. Она больше всех на тренировочной площадке ненавидела, когда ее учат. Но училась быстрее всех.
— Что тут произошло? — Досдувой подошел и уставился на то, как Бренд болтался над плещущейся водой.
— Они тренировались, — крикнул Колл, который отклонился от мачты, чтобы проворно подбрасывать над костяшками пальцев медную монетку. — Почему вы вернулись так скоро?
— Я ужасно проигрался в кости. — Он мрачно потер предплечье, откуда исчезла пара серебряных колец. — Жуткая неудача.
Скифр зашипела с отвращением.
— Те, кому недостает удачи, должны хотя бы уравновешивать это наличием здравого смысла. — Она повернула запястье. Лезвие топора прорезало воротник рубашки Бренда, и настала его очередь нырнуть, молотя руками, в холодную воду. Его очередь карабкаться по лестнице. Его очередь стоять и обтекать под презрительными взглядами толпы.
Он обнаружил, что его очередь нравится ему даже меньше, чем Колючкина.
Ванстер бросил оборванную накидку обратно Скифр.
— Впечатляющее представление.
— Словно магия! — Колл высоко подбросил свою монетку, но не сумел поймать, и она, мерцая, полетела в сторону моря.
— Магия? — Пожилая женщина дернула рукой, чтобы выхватить монетку Колла из воздуха большим и указательным пальцем. — Это была тренировка, опыт и дисциплина. Возможно я покажу тебе магию в другой раз, но лучше всем нам надеяться, что мне не придется этого делать. — Она щелчком отправила монетку обратно в воздух, и Колл засмеялся, поймав ее. — У магии есть цена, и вам не захочется платить.
Скифр с хлопком ткани набросила накидку на плечи.
— Этот стиль сражения, которому ты научилась, — сказала она Колючке, — нужен, чтобы стоять в ряду со щитом, в кольчуге и с тяжелым клинком. Тебе он не подходит. Он не предназначен для тебя. — Она вырвала у Колючки щит и со стуком бросила его среди сундуков на Южный Ветер. — Ты будешь сражаться более легким, быстрым оружием. Ты будешь сражаться в более легких доспехах.
— Как я выстою в стене щитов без щита?
— Выстоишь? — Глаза Скифр стали большими, как блюдца. — Ты убийца, девочка! Ты как буря, все время в движении! Ты летишь к врагу, или обманываешь его, и на основании своего выбора, ты его убиваешь, так, как выберешь сама.
— Мой отец был знаменитым воином, он всегда говорил, что…
— Где сейчас твой отец?
На секунду Колючка нахмурилась с полуоткрытым ртом, затем коснулась комка под своей мокрой рубашкой, затем закрыла рот.
— Мертв.
— Тогда грош цена его суждению. — Скифр бросила длинный топор, Колючка схватила его, взвесила в руке, и осторожно взмахнула им туда-сюда.
— Что означают буквы на клинке?
— Они говорят на пяти языках: «для бойца все должно быть оружием». Хороший совет, если ты достаточно мудра, чтобы принять его.
Колючка хмуро кивнула.
— Я буря.
— Пока что скорее мелкий дождь, — сказала Скифр. — Но мы еще в самом начале.
Третий урок
Священная река.
Колючка помнила, как с восторгом слушала истории отца о путешествии вверх по ней и вниз по ее сестре, Запретной. Его глаза горели, когда он шептал об отчаянных битвах против странных людей, и о том, как в горниле опасности куется гордое братство, и о горах золота, ждущего, что его завоюют. С тех пор она всегда мечтала о своем путешествии, и названия тех мест звучали, как слова заклинания, переполненные силой и тайной: высокий волок, Кальив, Первый из Городов.
Удивительно, но в ее мечтах не было ни стертых в кровь от гребли задницы и рук, ни бесконечных туч кусачих мошек, ни тумана, такого плотного, что вместо земель, о которых пели песни, видны лишь мимолетные проблески, и те — суровые болота, да непролазные чащи. А такого добра и в Гетланде хватает.
— Я надеялась на что-то более захватывающее, — проворчала Колючка.
— Так всегда с надеждами, — пробормотал Бренд.
Она совсем не простила его за унижение перед королевой Лаитлин, или за все падения в холодную воду гавани Ройстока, но ей пришлось мрачно фыркнуть в знак согласия.
— Прежде, чем мы вернемся этим путем обратно, захватывающего будет достаточно, — сказал Ральф, подталкивая рулевое весло. — Захватывающего будет столько, что ты будешь молить о скуке. Если выживешь.
Мать Солнце погружалась за неровные вершины деревьев, когда Отец Ярви приказал вытащить Южный Ветер на берег на ночь, и Колючка смогла наконец осушить весло, грубо бросив его Бренду на колени и потирая покрытые волдырями ладони.
Спотыкающейся, напряженной толпой они вытащили корабль из воды за веревку на носу. Земля здесь была такой болотистой, что сложно было определить, где кончается река и начинается берег.
— Соберите дров на костер, — крикнула Сафрит.
— Сухих дров? — спросил Колл, продираясь через трухлявые обломки, загромоздившие берег.
— Они обычно горят легче.
— Не ты, Колючка. — Скифр стояла, прислонившись к одному из запасных весел корабля, лопасть была высоко над ее головой. — Днем ты принадлежишь Ральфу, но на закате и на рассвете ты моя. Когда светло, мы должны использовать каждую возможность потренироваться.
Колючка покосилась на мрачное небо, низко прижавшееся к мрачной земле.
— Вы называете это светом?
— Будут ли твои враги ждать до утра, если смогут убить тебя в темноте?
— Какие враги?
Скифр прищурилась.
— Настоящий боец должен всех считать врагами.
Что-то вроде этого Колючка постоянно весело заявляла своей матери. Произнесенное кем-то еще, оно звучало совсем не весело.
— И когда я буду отдыхать?
— Часто ли в песнях о великих героях поют об отдыхе?
Колючка посмотрела, как Сафрит раздавала членам команды плоские буханки хлеба, и ее рот наполнился слюной.
— Иногда в них поют о еде.
— Тренироваться на полный желудок тяжело.
После дня соревнования с Брендом на весле даже у Колючки осталось мало задора. Но она полагала, что чем раньше они начнут, тем раньше закончат.
— Что будем делать?
— Я попытаюсь тебя ударить. Ты пытайся избегать ударов.
— Веслом?
— А почему нет? Суть поединка в том, чтобы бить и избегать ударов.
— Сама бы я до этого не додумалась, — проворчала Колючка.
Она даже не задохнулась, когда Скифр дернула рукой и ударила ее по щеке. Она начала привыкать.
— Тебя будут бить, и когда получишь удар, его сила не должна сбить тебя с ног, боль от него не должна тебя замедлить, шок от него не должен вызвать у тебя сомнения. Ты должна научиться бить без жалости. Ты должна научиться бить без страха. — Скифр опустила весло так, что лопасть порхала на уровне груди Колючки. — Но я советую тебе избегать ударов. Если сможешь.
Определенно Колючка пыталась. Она уклонялась, качалась, скакала и перекатывалась. Потом спотыкалась, шаталась, поскальзывалась и барахталась. Для начала она надеялась уклониться от весла и сбить Скифр с ног, но вскоре поняла: чтобы даже просто уклониться от него, нужна каждая толика ее разума и энергии. Весло бросалось на нее отовсюду, било ее по голове, по плечам, тыкало ее в ребра, в живот, заставляло ее хрипеть, задыхаться и вопить, когда оно подрезало ее ногу и роняло Колючку на землю.