Итак, что вы хотите? Признавайтесь.
- Значит, я могу быть откровенным? - спросил генерал с видом человека, который скорее готов пойти напролом, чем получить преимущество в
результате нечестного приема.
- Да, - улыбнулась Алина. - И умоляю вас, генерал, не надо меня обманывать.
"Я должен использовать стратегию, я должен быть тактичным", - призвал себя Нирзанн.
И после короткого раздумья сказал громко, со значением:
- Алина, сегодня утром принц заходил в мою комнату во дворце поговорить. - Генерал Нирзанн никогда не употреблял слов "моя комната", не
добавив при этом "во дворце".
- В самом деле? - сказала Алина, пристально глядя на него.
- Да. Он зашел поговорить о вас. В самом деле. Он притворился, что цель его визита - обсудить это несчастное дело со смертью месье Шаво, но
я-то вижу его насквозь. Он зашел поговорить о вас.
- В самом деле? - повторила Алина. - Его высочество очень любезен.
- Но это не любезность. Уверяю вас, он думает только о себе. Мадемуазель, вы говорили, что любите меня.
Я готов поверить, что занимаю определенное место в вашем сердце. Но что, если у меня есть соперник в лице принца Маризи?
Алина смотрела на генерала; издевательство в ее глазах и на губах было едва заметно, так что она благополучно выдержала пристальный взгляд,
которым он прямо-таки впился в нее.
- Мой дорогой Пол, - ответила она, - единственная причина, по которой я повторяю вам, что люблю вас, заключается в том, что мне доставляет
удовольствие это говорить. Вы отлично это знаете. Никто, даже сам принц, не сможет занять ваше место... в моем сердце.
Впервые за два месяца генерал не счел нужным в восторге упасть на колени перед ней, услышав слова любви, которые произнесли ее губы. Его
разрывали противоречивые чувства.
Он любил Алину, как только мог любить женщину, но его возможности в этом направлении были весьма ограничены. Истинная страсть никогда не
бушевала в его Доблестной груди. Сильнее, чем любовь к женщинам, была его преданность принцу и мечта оставаться первым в череде тех, кто
пользовался благосклонностью принца, - и, помимо этого, для него имел значение (и немаловажное) орден Крест Бата.
Он был полностью поглощен этими мыслями, и торжественное заявление Алины о любви вызвало только улыбку на его губах - улыбку, которую на
лице обычного человека, но не генерала, можно было бы назвать глупой. Вздохнув для видимости, он сказал:
- Тем не менее, дражайшая, я начинаю опасаться.
Принц непобедим.
- Но не для вас, Пол.
- Увы! Боюсь... даже для меня.
- Вы не слышали, что я вам сказала? Я люблю вас.
- Но если бы принц попытался...
- Он не добился бы успеха.
- Не могу в это поверить.
- Клянусь вам.
- Не верю. - Генерал начал приходить в отчаяние.
Алина открыто засмеялась:
- Мой дорогой Пол, вы сказали это так, как будто и не хотите поверить в это.
Генерал горячо протестовал против таких инсинуаций:
- Как вы можете такое говорить? Господи боже! Разве я не рискую своей репутацией.