И сильно удивился, услышав команду Фраминара:
- Господа, en garde! {В фехтовании - в состоянии боевой готовности (фр.)}
Быстрый обмен салютами, и затем вращение стали.
От первой же встречи с оружием Шаво у Стеттона упало сердце.
Жесткость глаз Шаво была сравнима только с твердостью его руки. Стеттон ощутил и то и другое сразу.
Конкурировать с этим человеком было невозможно, но при этом... при этом он почувствовал, как кровь взыграла в его жилах.
Они прощупывали друг друга.
Шаво фехтовал с некоторой осторожностью, имея в виду предательский лед, который был у них под ногами. Стеттон сосредоточил все внимание на
своем запястье и предоставил телу самому заботиться о себе. Шаво, увидев это, подскочил ближе, подставляя Стеттону эфес своей шпаги.
Внезапно блеснула сталь, быстрый поворот, и Шаво, низко наклонившись, как пантера прыгнул вперед.
Острие его шпаги прорвало фуфайку Стеттона, тот отпрыгнул в сторону, чтобы избежать укола, но поскользнулся на льду и упал на колени.
Впрочем, пока Шаво разворачивался для новой атаки, он успел вскочить.
Науманн тревожно взглянул на него и выступил вперед, но Стеттон напомнил об осторожности, мотнув головой, и тот опять отступил назад.
Но тут, совершенно неожиданно, Стеттон почувствовал, что рука соперника как будто теряет уверенность и ловкость, и в тот же момент увидел
выражение тревоги и удивления на его лице.
"Трюк", - подумал Стеттон и стал еще осторожнее, чем прежде.
Но Шаво необъяснимо терял весь свой азарт; один раз, только попытавшись провести короткую атаку с применением финта, он совсем открыл себя,
и Стеттон легко мог бы проткнуть его, если бы не собственная чрезмерная осторожность.
На лице француза появились замешательство и тревога, скорее даже отчаяние. Его рука так ослабла, что он уже едва был способен держать в ней
шпагу.
Потом, так неожиданно, что никто не понял, почему это произошло, месье Шаво бессильно опустился на землю. Оружие выпало из его руки и
откатилось футов на двадцать.
Стеттон, абсолютно сбитый с толку, отступил назад и уткнул кончик своей шпаги в носок ботинка. Прошла пара секунд, врач кинулся вперед,
опустился на колени перед распростертым телом, начал ощупывать Шаво, выпытывать, куда он ранен. Но Шаво знал не больше, чем все остальные.
Он переводил глаза с одного на другого и озадаченно спрашивал:
- Что это? Что это? Он же не коснулся меня!
Фраминар повернулся к Стеттону:
- Вы в самом деле не коснулись его?
Стеттон решительно покачал головой:
- Нет.
Они расстегнули на Шаво одежду, чтобы самим убедиться в этом, когда он вдруг сделал резкое движение и воскликнул так, будто обнаружил что-
то. Его тело извивалось, трепетало, то были непроизвольные движения человека, страдающего от сильной боли, он поводил глазами из стороны в
сторону.
Потом Шаво поднял руку - ту самую, которую недавно случайно поранил своей шпагой, - и, внимательно осмотрев ее, пробормотал себе под нос:
"А-ага!" - таким тоном, словно все понял.
И с огромным усилием безучастно произнес:
- Господа, я отравлен.