Я очень хорошо знаю, что он желал бы сказать, и
вполне естественно, что он колеблется, стоит ли это говорить в моем присутствии. Мне очень жаль, что он вообще посчитал необходимым говорить, но
ваше высочество уже знает, что я далеко не совершенство.
Судя по легкой улыбке, которая мелькнула на лице принца, похоже было, что он совсем не уверен в чем-либо подобном. Принцесса повернулась к
Стеттону:
- Месье, если бы вы позволили мне объясниться за вас, я буду рада это сделать.
Стеттон кивнул, и на лице его отразилась признательность.
- Вы, ваше высочество, будете неприятно удивлены тем, что я сейчас скажу, - начала принцесса, почти слово в слово повторив то, что
несколькими минутами ранее сказал Стеттон, - но я надеюсь на ваше прощение, хотя сама я в прощении не нуждаюсь. Я буду кратка.
Ваше высочество, вспомните день, когда вы оставили меня, - как я думала, навсегда, - ужасно несчастной и в слезах. На следующий день месье
Стеттон просил меня стать его женой, и я приняла его предложение.
Действительно, - принцесса пристально посмотрела на Стеттона, не замечая, что на лице принца появилось выражение удивления, - у меня до сих
пор хранится полученное от него письмо, которым, ручаюсь месье Стеттону, я буду очень дорожить.
Три дня спустя вы, ваше высочество, зашли ко мне в ложу в опере и дали мне повод поверить... то есть сказали мне, что заедете ко мне на
следующий день. В тот же вечер я отказала месье Стеттону. Не отрицаю, я заслуживаю упрека; это был несколько вероломный поступок, и месье
Стеттон имел все основания почувствовать обиду на меня.
Принцесса остановилась, посмотрела сначала на принца, потом на Стеттона, ее прекрасное лицо было скромным и трогательно умоляющим. Принц
казался очень удивленным. Глядя на молодого человека, он сурово спросил:
- Что же это, месье Стеттон? Вы называете серьезным обвинение женщины в том, что она изменила свое решение?
Что касается Стеттона, то он потерял дар речи. Гнев на свою беспомощность, удивление дьявольской хитростью и поразительной изворотливостью
Алины и совершенно неуместная благодарность за то, что его затруднительное положение разрешилось, - все эти сложные чувства повергли его в
замешательство. Он молчал.
Тем временем принц требовательно смотрел на него, ожидая, когда тот заговорит. Стеттон хотел наброситься на женщину, которая стала
принцессой Маризи, с ожесточенными обвинениями, но не посмел и не смог. И кончил тем, что вообще ничего не сказал.
Не говоря ни слова, он отвесил глубокий поклон принцу и принцессе, повернулся и пошел к двери.
Уже дойдя до двери, Стеттон услышал голос позади себя:
- Пусть он идет, Мишель.
Еще минута, и он оказался на улице.
Ну что ж, все кончено. Так он думал. Для него навсегда потеряна не только Алина, но и какая бы то ни было надежда на мщение. Конец
авантюре, которая должна была бы привести его к алтарю счастья. Эта глава закрыта. Не стоило бы тратить время на рыдания над пролитым молоком; к
такому, вполне философскому, заключению он пришел, когда добрался до дверей своей комнаты в отеле "Уолдерин".
Он без аппетита съел ленч, с час прогуливался по улицам, еще часик поболтал со знакомыми, встреченными на Уолдерин-Плейс.
В три часа дня он обнаружил, что сидит в читальной комнате отеля с книгой в руках, но смятенные мысли мешали ему читать.