– Я полагаю, одно лишь несчастье может быть причиной вашего затворничества; и если содействие человека… джентльмена…
Громкий возглас прервал его речь; навеки умолкнувший голос произнес его имя – голос Розины медленно выговорил:
– Генри? Вправду ли я слышу Генри?
Он устремился на звук этого голоса и заключил в объятия свою оплаканную, но вернувшуюся к жизни возлюбленную; своей Девушкой-невидимкой назвал он ее; ведь даже теперь, когда ее сердце билось рядом с его сердцем, а его рука поддерживала ее, едва не падавшую наземь, за талию, он ее не видел; а поскольку рыдания не позволяли ей говорить, не рассудок, но какое-то неосознанное чувство, наполнившее его сердце бурной радостью, подсказало ему, что слабое, измученное создание, которое он с такой нежностью прижимал к себе, было живой тенью обожаемой им красоты, достойной самой Гебы[5].
Утро застало влюбленную чету, воссоединившуюся столь необычным образом, плывущей под попутным ветром в Л***, откуда они собирались направиться в поместье сэра Питера, которое Розина в беспамятстве и ужасе покинула три месяца назад. Утреннее сияние рассеяло окутавшие ее тени и открыло прелестный облик Девушки-невидимки. Конечно, ее изменили страдания и горе, но на устах играла все та же милая улыбка, и нежное сияние кротких голубых глаз не угасло. Вернон вытащил туфельку и показал, что именно побудило его разыскивать хранительницу таинственного огня; даже теперь он не осмеливался спросить, как жила она в этом заброшенном месте и зачем столь упорно скрывалась, когда самым верным решением было бы немедленно разыскать его, чьи забота и любовь уберегли бы ее от всех опасностей. Но Розина отпрянула от него при этих словах, и по ее щекам разлилась мертвенная бледность, когда она едва слышно прошептала: «Проклятие твоего отца… страшные угрозы твоего отца!» Оказалось, что гнев сэра Питера и жестокосердие миссис Бейнбридж сумели внушить Розине дикий и непреодолимый ужас. Она бежала из их дома без всяких расчетов или определенных намерений; ведомая безумным страхом, потрясенная, девушка покинула его почти без денег, и ни вернуться, ни продолжить путь, как ей представлялось, было невозможно. В целом мире она не имела друзей, кроме Генри; куда ей было идти? Разыскать любимого значило бы обречь себя и его на жалкую долю, ибо сэр Питер объявил, что лучше пусть оба они лягут в гроб, чем пойдут под венец. Проблуждав некоторое время, скрываясь днем и осмеливаясь идти лишь ночью, она набрела на эту заброшенную башню, которая показалась ей подходящим пристанищем. Розина с трудом могла поведать, как жила с тех пор; днем она бродила по лесам или спала в подземелье башни, в убежище, о котором никто не прознал; ночью жгла в лесу сосновые шишки, и ночь была ее любимым временем суток, ибо ей мнилось, что вместе с темнотой приходит безопасность. Она не знала, что сэр Питер покинул эти края, и опасалась, как бы ему не стал известен ее тайный приют. Единственная ее надежда состояла в том, что Генри вернется – что Генри не успокоится, пока ее не отыщет. Она призналась, что долгое одиночество и приближение зимы вселяли в нее тревогу; она боялась, что ее силы иссякнут, а тело высохнет до костей, что она умрет и никогда больше не увидит своего Генри.
Несмотря на все заботы юноши, ее возвращение к безопасности и удобствам цивилизованной жизни сопровождалось болезнью; прошло много месяцев, прежде чем румянец опять заиграл на ее щеках, очертания тела приняли былую плавность и она вновь приобрела сходство с портретом, написанным с нее в те блаженные дни, когда ее не посещали никакие горести. Копию этого портрета повесили в башне, где она вытерпела такие лишения и где я нашла укрытие. Сэр Питер, безмерно радуясь избавлению от мук совести и возможности снова встретить свою воспитанницу, которую он искренне любил, благословил ее брачный союз со своим сыном столь же охотно, сколь упрямо противился этому раньше; миссис Бейнбридж они больше никогда не видели. Но каждый год они проводили несколько месяцев в своем уэльском поместье, где впервые изведали радость супружества и где бедная Розина опять пробудилась к жизни и радости после жестоких гонений. Заботами Генри башня была отделана и обставлена, как я уже рассказала; и он часто наведывался туда со своей «Девушкой-невидимкой», чтобы на месте освежить воспоминания обо всех событиях, которые привели к их новой встрече, в ночном сумраке, среди уединенных развалин.
Сноски
1
Новелла была написана в июле и опубликована в ноябре 1832 г. в ежегоднике «Кипсек» на 1833 г. На русский язык переводится впервые. Перевод выполнен по изд.: Shelley M. Collected Tales and Stories. P. 190–202.
2
Уэльс – историческая область на территории одноименного полуострова и прилегающего к нему о. Англси на западе Англии.
3
Акварель изображала прекрасную девушку……словно она хотела кому-то понравиться. – Гравюра Дж. Эдвардса по рисунку Уильяма Боксолла (1800–1879), в точности соответствующая приведенному описанию, сопровождала первую публикацию новеллы в альманахе «Кипсек».
4
…подобно древним Эвменидам, которые терзали души людей, отданных им на расправу… – Эвмениды (Эриннии) – в древнегреческой мифологии богини кровной мести.
5
Геба – в древнегреческой мифологии дочь Зевса и Геры, богиня, олицетворяющая цвет человеческой юности.