– Пожалуй, на сову… Что же произошло между вами?
– Я никогда с ним не говорил, – Что же произошло между вами?
– Зимой я его не видел, потому что, когда я проходил мимо, занавески были всегда задернуты.
– Ну, а летом?
– Я показывал ему язык.
– Почему?
– Потому что он вечно смотрел на меня и хихикал.
– Ты часто показывал ему язык?
– Каждый раз, когда видел его…
– А он?
– Он злился и всегда ухмылялся… Я решил, что он смеется надо мной потому, что я служу обедню, а он нечестивец…
– Значит, он солгал.
– А что он сказал?
– Что вчера утром ничего не произошло перед его домом, иначе бы он заметил…
Мальчишка внимательно посмотрел на Мегрэ и опустил голову.
– Он солгал, верно?
– На тротуаре лежал труп…
– Знаю.
– Откуда вы знаете?
– Знаю, потому что это правда, – мягко проговорил Мегрэ. – Дай ка мне спички. Трубка потухла.
– У вас жар?
– Пустяки… У меня грипп.
– Вы его подхватили утром?
– Возможно. Ну садись же, садись…
Он прислушался, потом позвал:
– Мадам Мегрэ? Спустись ка вниз… Кажется, пришел Бессон, а мне не хочется, чтобы он входил, пока я не кончу… Составь ему компанию. Мой приятель Жюстен тебя позовет… – И
еще раз сказал своему юному собеседнику: – Садись же. А правда, что вы оба побежали?
– Я же вам говорил, что правда.
– И я в этом уверен… Ну ка проверь, нет ли кого нибудь за дверью и плотно ли она закрыта.
Ничего не понимая, Жюстен подчинился повелительному тону и выполнил приказание.
– Видишь ли, Жюстен, ты храбрый малый.
– Почему вы так думаете?
– Труп действительно был… человек действительно бежал…
Жюстен вскинул голову, и Мегрэ увидел, что губы его дрожат.
– А судья, который не солгал, ибо судьи не смеют лгать, но не сказал всей правды…
По комнате плыли запахи лекарств, отвара, рома и табака. По черному стеклу по прежнему сбегали серебристые струи дождя. За окнами темнела пустынная улица.
Кто же сидел друг перед другом: мужчина и мальчик? Или двое мужчин? Или два мальчика?
Голова у Мегрэ раскалывалась от боли, глаза блестели. У табака был какой то странный привкус – привкус болезни…
– Судья не сказал всей правды, потому что он хотел позлить тебя… И ты тоже не рассказал мне всей правды… Только не смей плакать. И нечего всем знать о нашем разговоре.
Понимаешь, Жюстен?
Мальчик кивнул головой.
– Если бы не было того, о чем ты рассказал, жилец из сорок второго дома, муж больной, не слышал бы, как кто то бежал…
– Я не выдумал…
– Правильно! Но если бы все это произошло именно так, как ты рассказал, судья не смог бы утверждать, что он ничего не слышал… И если бы убийца побежал в направлении
казармы, старик не стал бы ручаться, что никто не пробегал мимо его дома…
Мальчик не смел пошевелиться и только упорно смотрел на носки своих ботинок, болтавшихся под стулом.
– Судья, в сущности, поступил честно, не смея утверждать, что ты проходил мимо него вчера утром… Но он мог бы, пожалуй, утверждать наверняка, что ты не проходил… Это
было бы правдой, поскольку ты мчался в обратном направлении.
Конечно, он говорил правду, настаивая, что никто не проходил по тротуару мимо его окна… Ибо убийца вовсе не бежал в этом направлении…
– Откуда вы знаете?
Жюстен весь напрягся и, широко раскрыв глаза, уставился на Мегрэ так, как, должно быть, накануне уставился на убийцу или на жертву.