Вслед за Архаровым мы ступили на внутреннюю территорию. База была небольшая – метров сто в диаметре. Пока мы шагали по бетонному покрытию к зданию столовой, я осматривался – не скрываясь, но стараясь не слишком вертеть головой. Шнобель делал то же самое. Пару раз наши взгляды пересеклись. Наемник ухмыльнулся, а я сердито отвернулся.
До этого момента я старался вообще не думать о том, что предпринять, только приглядывался, изучал обстановку. Теперь можно было поразмыслить предметно.
Пригоршню я им не отдам, ясное дело.
Однако и гробить этих Сергеевых-Архаровых не собираюсь. Не знаю планов Дяди насчет ученых и персонала, но охранников он с Валерьяном точно положит, как минимум дежурную смену. Это сколько человек? Я бросил вокруг несколько быстрых взглядов, высматривая фигуры в черной форме.
– Одиннадцать, – тихо сказал Шнобель.
Я отвернулся от него.
Значит, надо что-то придумать. Чтобы и Пригоршню спасти, и невинных людей не подставить под пулю.
Только вот пока что ни одной идеи не возникло, и я продолжал осматриваться в надежде, что придумаю что-нибудь. Солнце уже село, сквозь купол над головой проглядывало вечернее серое небо. Стальные дуги, поддерживающие стеклянные панели, делили купол на несколько секторов. Начинали собираться сумерки, но фонари на базе пока не зажглись.
Архаров вел нас к приземистому зданию, перед которым раскинулся небольшой сквер – аккуратно подстриженные кусты, газоны, клумбы с поздними цветами, скамейки. Идиллию портила торчащая посреди центрального газона штанга, уходящая к центру купола, – излучающий маяк. У бетонного основания штанги приткнулся металлический контейнер, издающий негромкое ровное гудение. Видимо, внутри находился усилитель. «Сглаз» – не очень мощный артефакт, и, чтобы его излучение накрывало достаточно большую площадь и давало хороший эффект, его нужно увеличить в несколько раз.
Мы со Шнобелем отстали на пару шагов.
– Столовая, – прошептал наемник. – И рекреационная зона. На втором этаже круглосуточный бар.
– Моя территория, – сказал Архаров и обернулся, ища нас взглядом. – Сегодня я столовку обхожу. Лучшее место для дежурства: бармен иногда спускается покурить, хоть поболтать можно, не так скучно.
По диагонали от нас, вперед и влево, или на одиннадцать часов, если столовку принять за двенадцать, стояло большое двухэтажное здание. Шнобель кивнул туда:
– Жилой корпус. За ним пожарный выход с базы, открывается только изнутри в случае тревоги.
Слева от нас, напротив столовой, торчал склад – бетонная коробка без окон.
– На складе еще один, – продолжал считать Шнобель.
– Кто ваш человек? – спросил я вполголоса. Наемник пожал плечами.
– Не знаю, сам должен подойти. Ждем.
Остановившись у железной, крашенной в темно-зеленый цвет оградки вокруг рекреационной зоны, Архаров кивнул на столовую:
– Вам туда. Поторопитесь, пока шеф подачу топлива не перекрыл.
Всю территорию справа отгораживал высокий толстый бетонный забор. Заметив мой любопытный взгляд, Архаров пояснил:
– Чтобы всякие мутанты после опытов не вылезли.
– Так там лаборатория? – влез Шнобель.
– Этого я не говорил, – смутился добродушный охранник.
– Ну, спасибо, братан. – Шнобель протянул руку, и охранник после недолгого колебания пожал ее. После чего, передвинув MP-7 со спины на бок, размеренным шагом двинулся обходить свой участок.
Поднявшись на крыльцо, я бросил быстрый взгляд на Будку и здания между ней и складом – два небольших кирпичных домика. Второй, ближе к складу, даже имел подобие архитектуры – фронтон с двумя колоннами. Это, видимо, административный корпус, а то, что между ним и Будкой, – техпомещение.
– Административный корпус, – подтвердил Шнобель, берясь за ручку и широко раскрывая дверь. – Кабинет директора, секретарша, а также пост видеонаблюдения. За мониторами еще один сидит. Свой человек нам подробно все расписал, помнишь план?
– Не очень. План у тебя? Покажешь потом, чтобы я вспомнил.
В столовой половина ламп была потушена, за столами сидело всего три человека, в разных концах длинного зала. За раздачей никого не стояло, пришлось звать. Из двери кухни появился толстый повар, которого Архаров обозвал шефом, вытирая красные руки мокрым полотенцем.
– Это вас еще кормить? – без малейшего любопытства к чужакам поинтересовался он. Рукава белой форменной куртки были закатаны до локтя. – Выбора нет, предупреждаю, только гороховый суп остался и гуляш. Компота нет, только чай.
– Пусть будет чай, – нисколько не огорчился Шнобель, беря поднос. Я тем временем оглядывал зал и сидящих тут. Сбоку от раздачи наверх вела лестница – видимо, в бар. Оттуда доносились голоса и негромкая музыка.
– Да у вас тут веселье! – Шнобель подмигнул шефу, но тот равнодушно отвернулся и с грохотом начал сдвигать крышки кастрюль.
Получив ужин, мы отошли за столик возле окна, равно далеко от всех, кто тут сидел. Мужик с бритой головой, хлебавший суп в дальнем углу, уставился на нас недовольным взглядом. Остальные косились с любопытством.
Пока я ел, Шнобель загибал пальцы, тихо считая охранников:
– Возле склада главный вход, там один. Затем один в коридоре, через который мы пришли, это двое. Один на посту в Будке, другой в Административном корпусе, это четверо. Плюс на складе один, уже пятеро. Один ходит по периметру, другой по внутреннему кругу, то бишь вокруг столовой и рекреации, – семеро. Еще один вокруг лаборатории – восемь. Двое внутри лаборатории – десять. А Дядя говорил, что в смене одиннадцать, кого же я забыл? – подвигав носом, Шнобель залпом выпил полстакана остывшего чая. – Ну да, по периметру же двое ходят! Значит, две команды по одиннадцать трупов – уловил намек? Смена – сутки, сменяются каждые четыре часа.
Шнобель исподтишка оглядел людей в помещении, склонился ко мне и снова зашептал:
– Будем действовать в последнее дежурство второй команды. В четыре часа первая команда сдает дежурство и шкандыбает спать, так что на всей базе остается только вторая команда. Час переждем, чтобы уж точно все улеглись. И у нас остается два часа до того, как поднимется следующая смена. Но вообще-то операция займет несколько минут. Заметил у них черные браслеты?
Я кивнул.
– Знаешь, что такое? Датчики сердцебиения. Если грохнуть кого, датчик отсигналит на пульт, что хозяин копыта откинул. И дежурный тревогу подымет. Так что того, что за пультом, – кладем одним из первых.
– Так эти приборы в Будке…
– Вот-вот. Аппаратура, на которую сигналы со всех датчиков приходят. Что все охранники живы. Поэтому если вкратце, то план такой: мы с тобой ложимся дрыхнуть в Будке, как нам определили. Ждем последней смены, она в четыре начинается, потом ждем еще чуток. К пяти приходит наш человек. Он идет в тоннель к воротам и дает по кумполу первому. Так как первый знает нашего человека, то охранник шуму не поднимает и не бузит, тихо дает себя стукнуть. Это засекает дежурный на пульте в Будке и дежурный в Административном корпусе.
– Аппаратура дублируется?
– Точно. Наш человек открывает ворота, впускает остальных. Дежурные за пультами пока не очень беспокоятся: может, тот, что у ворот, просто заснул? У спящего все-таки частота пульса поменьше, чем у живого. Тьфу, бодрствующего. Надо бы проверить. Но тут мы убираем дежурного в Будке. И тот, что в АК, получает реальный повод для беспокойства. Он посылает троих – тех, кто ближе, то есть тех, кто обходит территорию, – посмотреть. Тем временем наш человек уже выпрыгнул в окно с Валерьяном и Перцем, предположим, и бежит к Административному корпусу. Мы с тобой и другие спрятались в раздевалке.
Шнобель многозначительно посмотрел на меня и продолжал:
– Трое заходят в Будку, видят, что дежурный лежит носом в стол. Тот, что за мониторами, говорит двоим проверить охранника у ворот, они идут в тоннель. Мы тихо снимаем одного, который остался проверить пульс у лежащего носом в стол дежурного. Чел за пультом видит, что еще один в отключке, велит двоим идти обратно в Будку, сам тянет дрожащие ручонки к тревожной кнопке. Но тут его убирает наш человек. Мы убираем этих двоих, которые пришли проверить в тоннель отключившегося. И если все сделать быстро, тихо и чисто, то через пять минут мы фактически взяли базу. Остаются один на складе и в главном тоннеле, с этими разобраться не проблема. После чего дружно идем в лабораторию, снимаем тех троих, что там, – и вуаля. Остальные – ученые там, персонал, короче, все прочие – в это время мирно дрыхнут в жилом корпусе. Дядя говорит, что двух часов до утренней смены ему хватит.
– Хватит для чего? – меня неожиданно мороз пробрал по коже. Нечто вроде дурного предчувствия, как бывало не раз перед большой опасностью. Да кто же этот Дядя и что ему, Зона его поглоти, нужно здесь?
– А хрен знает, – беспечно отозвался Шнобель, беря ложку в одну руку и хлеб в другую. – Нам это уже пофиг.