Ствол к затылку моего напарника приставлял среднего роста мужичок с мелкими чертами лица и тонкими усиками. Когда главарь приказал двигаться, он ткнул Пригоршню в затылок так, что у пленника мотнулась голова.
– Крыса, хватит! – прикрикнул главарь. – Они нужны целые и здоровые, кому сказал! Боцман, отвечаешь за второго.
Я так понял, что фингал на скуле Пригоршни – его рук дело, этого Крысы. Ну что же, запомним на всякий случай.
Меня взял на мушку приземистый мужик в тельнике под расстегнутой камуфляжной курткой. Он был хорошо выбрит и плохо выглядел: глаза красные, нос синий. Явный любитель заложить за воротник, понял я. Со стажем. На тыльной стороне ладони – татуировка в виде якоря. Надпись я не разглядел.
– Где Сикорский? – спросил Шнобель, подходя к главарю.
Тот сплюнул:
– В болоте сгинул.
Шнобель помрачнел.
– Второй уже… Прими его Зона.
Они с главарем легонько хлопнули друг друга ладонями один раз и, перевернув руки, второй, словно совершая какой-то свой ритуал. После чего нас погнали сквозь малинник к клубу.
– Эй, качок! – окликнул я главаря. – Чего вам от нас надо?
– Узнаешь, – хмуро отозвался он. – Кончай болтать.
– Какого хрена вы тащились через весь Любеч за собственным мешком с артефактами?
– Заткнись, а то ща по зубам получишь, – любезно отозвался он.
Я собрался еще раз спросить, уточнив, не возьмут ли они плату за охрану, которой они все это время занимались, но тут мы пришли. На пороге клубного домика стоял… чертов пожилой родственник собственной персоной. Дядя!
Вот уж кого я менее всего ожидал тут увидеть. Приперся! Чего только и потерял тут?
За спиной у нежданного гостя топтался мужик, больше всего напоминающий видом работягу с кирпичного завода, – морда у него и цветом, и размером была как кирпич.
– Вы их обыскали, Валерьян? – резко спросил Дядя.
– Ща сделаем. – Главарь дал знак Перцу и Боцману ввести нас внутрь.
Нас с Пригоршней втолкнули в домик, туда же во-шли Дядя, главарь с редким именем Валерьян, а также Шнобель и Крыса с Боцманом. Близнецы остались снаружи.
– Дверь закрой, Крафт, – распорядился Валерьян. – Боцман, свяжи их. Крыса, держи их на мушке.
Работяга с кирпичного завода, то есть Крафт, посторонился, пропуская всех, и захлопнул дверь. В клубе стало тесно.
Меня и Никиту развели по разным углам комнаты, чтобы мы не могли переговариваться. Крафт вернулся к занятию, от которого его, судя по всему, оторвало наше появление, – к потрошению моего вещмешка. Он тщательно перетряс каждую вещь, ощупал и чуть ли не обнюхал саму ткань, все лямки и ремни.
– Карты нет, – доложился он, бросая мешок поверх кучи барахла.
– Обыщите уже их, – велел Дядя и принялся ходить из угла в угол, заложив руки за спину. Валерьян дал знак Шнобелю.
– Извиняйте, парни, – сказал наемник и начал выворачивать наши карманы. Никита, когда Шнобель приблизился, плюнул в бывшего товарища.
– Ничего, дело терпит, – пробормотал Шнобель и утерся рукавом.
Когда он взялся за меня, я отвернулся. А он про-шептал:
– Сказали бы сразу дорогу этому больному, ничего бы и не было.
Стоя возле стола с облезлым полиролем, Валерьян постукивал по столешнице длинными пальцами.
– Ничего, – наконец доложил Шнобель.
– Ты уверен? – Дядя недовольно зыркнул на него, останавливаясь посреди помещения.
– Так точно. – Рома изобразил взятие под козырек. – Карты нет, других бумаг тоже.
– Может, зашита где? Прощупай одежду! – разорялся Дядя.
– Да что я, этот, что ли? – возмутился наконец Шнобель. – Сами щупайте!
– Ищи, а то ща как дам в зубы… – начал Валерьян, хмуря красивые черные брови.
– Да пусть вон Крыса щупает! За ним не за-ржавеет.
– Я те пощупаю, – окрысился маленький на-емник.
– Карты нет! – повысив голос, чтобы перекрыть их спор, сказал я. – Кончайте этот балаган и объясните, зачем вы нас взяли. Что вам нужно?
Дядя посмотрел на меня с плохо скрываемой ненавистью.
– В голове держишь?
– Самое надежное место, когда надо уберечь важную информацию, – заверил я его. – К тому же мы не первый раз ходим, запомнить дорогу не проблема. А вот вы какого хрена перлись за нами через всю Зону? За бабло свое испугались?
Дядя рассмеялся неприятным каркающим смехом, который оборвался так же внезапно, как и начался.
– Тупица! – бросил он. – Дальше собственного носа не видишь, а туда же, выводы делать. Кому нужны твои артефакты, когда речь идет о несоиз-меримо большем! Тебе не людей водить, а курей разводить.
– Эй, ты моего напарника не оскорбляй… – угрожающе надвинулся на него Пригоршня.
Он не успел договорить: к нему подскочил Крыса и, вскинув автомат, прикладом ударил Никиту в челюсть. Пригоршня отклонился, так что удар прошелся по касательной, – но Крыса немедленно пнул пленника в колено. Никита охнул, приседая.
– Хватит тебе, они нормальные парни. – Шнобель положил ладонь приятелю на плечо. Крыса гаденько усмехнулся и вновь навел на Пригоршню ствол. Я уставился на него и сказал громко, чтобы наемник услышал:
– Ты, крыса! Еще раз ударишь моего друга, и я тебе руку сломаю.
Маленький наемник подскочил, как ужаленный, оборачиваясь, но я уже не обращал на него внимания, переключившись на Дядю.
– Всего лишь недостаток информации, чтобы делать правильные выводы, – сказал я ему. – Так о чем идет речь?
Дядя перевел быстрый взгляд с меня на Никиту, после чего, не отвечая, упал в кресло.
– Валерьян, когда мы будем на уже известном месте?
Главарь сверился с набросанным Шнобелем планом и картой.
– К вечеру.
– А где будем в полдень?
Мускулистый красавец опять сверился с картой:
– У переправы.
– Хорошо, тогда выходим, – кивнул Дядя. – Приготовьтесь к полудню.
Я заметил, что Валерьян слегка побледнел.
– Что на этот раз? – спросил он, махнув Шнобелю, чтобы забирал свой рюкзак.
– А я знаю? – раздраженно отозвался пожилой родственник. Хотя, конечно, я уже понял, что никакой он не родственник, ни близкий, ни дальний, ни седьмая вода на киселе. Просто чокнутый, который нанял отряд для какого-то грязного дела. Почему-то я не сомневался, что дело грязное. Почему? Думаю, дело в методах. Чистые дела грязными руками не делаются. – Но она точно что-нибудь устроит.
О ком это они? Ни черта не ясно, что происходит и о чем они говорят…
Крафт сгреб мои вещи, кроме патронов, запихнул в вещмешок и кинул мне, даже не завязав. Я не стал ловить поклажу.
– Никуда не пойду, пока не узнаю, зачем…
Удар был неожиданным, хотя я заметил движение. Крыса щучкой кинулся ко мне, занося ствол. Я поставил блок – но он предательски ударил снизу левой в печень.
Я молча скрючился, сцепив зубы, прижимая ладонь к боку. Боль, только что бывшая острой, растеклась по телу, теперь в месте удара тупо ломило.
Дядя поморщился.
– Валерьян, я который раз вас прошу, обуздайте этого крысеныша. Он портит мне человеческий ма-териал.
Человеческий материал? Это еще что значит?
Главарь шагнул вперед и без замаха дал Крысе в зубы. Тот отскочил, ощерившись, но ничего не сказал.
А Дядя повернулся ко мне:
– Как вас… Химик? Вечером вы все узнаете.
* * *Я пошел – а что оставалось делать? Их больше, даже если удалось бы как-то договориться с Пригоршней, нам все равно их не одолеть. Они отобрали у нас оружие, связали нам руки и погнали по маршруту, который я сам обрисовал Шнобелю вчера вечером. Какое-то время я потратил, проклиная собственную неосмотрительность, а также доверчивость Пригоршни. Затем, понимая, что трачу время зря, стал приглядываться к своим спутникам.
Никиту пустили вперед вместе с Перцем и Крысой. Крыса этот не нравился мне чем дальше, тем больше. Кличку свою он совершенно оправдывал. За ними шагали, не придерживаясь особого порядка, Дядя с Крафтом и Валерьян. В конце я с Боцманом, Шнобель замыкал. Поначалу он пытался поддерживать беседу, но потом понял, что я с ним говорить не собираюсь, и заткнулся.
Путь пролегал вдоль реки. Было на удивление тихо. Замерло все, и природа, и звери, и птицы. Я шел, постоянно озираясь, потому что, честно говоря, подобная тишина конкретно настораживала. В Зоне, где мутанты вытеснили большинство обычных животных, все равно присутствует немолчный гул живой природы: листва шелестит, ветерок посвистывает, насекомые жужжат, птицы свиристят что-то свое, птичье. А тут – все будто вымерло. А ведь такого тут раньше не было. Даже солнце, казалось, застыло в небе и никак не могло подняться к зениту.
Было заметно, что наемники нервничают. Ближе к полудню они стали оглядываться, как и я, зарядили и по пять раз перепроверили оружие. Они будто ожидали нападения. Я попытался вспомнить, о чем говорил Дядя. Что должно случиться в полдень? Почему в полдень? Если нападение, то, может, стоит попросить оружие? Да нет, глупости, не дадут. Еще и в зубы можно получить… я вспомнил, что костяшки на правой руке у Валерьяна сбиты, видимо, у главаря это не пустая присказка, а реальный метод общения с подчиненными, наверняка и с пленниками он не миндальничает.