Он прошел в приемную, где его так же почтительно усадили в кресла и заверили в том, что г-н де Тревиль, который только что проснулся, примет его первым по прошествии самого короткого времени.
Г-н де Тревиль действительно не заставил мушкетера долго дожидаться в приемной, прекрасно понимая, что д’Артаньян не явился бы к нему ни свет ни заря без крайней надобности.
Молодой человек не стал тратить времени на предисловия – он кратко рассказал де Тревилю о дуэли с Рошфором и попросил у него отпуск.
– Я думаю, вы правы, д’Артаньян, – сказал де Тревиль, прикидывая в уме шансы опередить кардинала у короля, чтобы представить все дело в нужном свете, – занятие, которому он предавался не реже одного раза в месяц, будучи командиром лихой и бесшабашной компании бретеров, называемых мушкетерами короля.
Читатель, несомненно, помнит, что г-ну де Тревилю не раз приходилось выполнять роль заступника перед его величеством, однако этот достойный вельможа справедливо полагал, что это входит в его должностные обязанности.
– Кардинал, наверное, взбешен. Когда это случилось? – спросил г-н де Тревиль.
– Вчера вечером, – коротко отвечал д’Артаньян.
– Значит, вы наконец поквитались с человеком из Менга, – полувопросительно-полуутвердительно произнес капитан королевских мушкетеров. – Немногие рискнули бы драться с ним – уж очень влиятелен покровитель у кавалера. Ах, д’Артаньян, вы словно задались целью регулярно вызывать разлитие желчи у его высокопреосвященства. Прошло всего каких-нибудь несколько месяцев с тех пор, как вы с Атосом, Арамисом и Портосом, к моему сожалению, оставившим службу, лишили кардинала самой опасной его шпионки. И вот теперь вы чуть не закололи его конюшего.
– О нет, сударь. Я лишь ранил его в плечо.
– Тысяча чертей! Я надеялся на что-нибудь посерьезнее.
Д’Артаньян постарался спрятать улыбку, вспомнив пророчество Атоса.
– Ведь вы понимаете, что, как только Рошфор поправится, он сразу же постарается свести с вами счеты. А так как Рошфор человек не слишком щепетильный и, судя по вашим приключениям в Менге и Сен-Клу, не привык стесняться в выборе средств, я бы на вашем месте опасался наемных убийц.
– Однако справедливости ради должен заметить, – сказал д’Артаньян, – что перед нашим поединком господин де Рошфор заверил меня, что при любом исходе кардинал не будет посвящен в это дело.
– Хорошо, если так оно и будет, но не стоит на это слишком полагаться. Как бы то ни было, – подвел итог г-н де Тревиль, – я отправляю вас в отпуск, вызванный… семейными обстоятельствами, например. Ведь вы не были в ваших родных краях с тех пор, как впервые появились в Париже, не так ли? Заодно проверим, так ли благороден господин де Рошфор на деле. Я скажу королю, что отправил вас в отпуск вчера и вечером вас уже не было в Париже.
Д’Артаньян от души поблагодарил г-на де Тревиля и уже собирался попрощаться с ним, но тот остановил его.
– Еще одно. Вы уже решили, куда отправитесь?
– Но я и впрямь мог бы поехать навестить родных, если бы…
– Что такое?
– Если бы мое сердце не вело меня в другое место.
– Я всецело одобряю веление вашего сердца, д’Артаньян. Ни в коем случае не ездите в Гасконь. Мало ли кому вздумается разыскивать вас там. Поезжайте туда, куда вас ведет ваше сердце. Надеюсь, это далеко от Беарна?
– О, это далеко оттуда.
– И отлично! Отправляйтесь поскорее, не стану вас более задерживать, д’Артаньян!
Выйдя от г-на де Тревиля, мушкетер остановился, раздумывая над тем, куда ему отправиться – в конюшни при гвардейских казармах или домой, чтобы затем отправить за лошадьми Жемблу.
Наконец решив, что час еще слишком ранний для того, чтобы его уже дожидались дома с целью ареста, он отправился на улицу Могильщиков.