– Не открыл ли он также вам, из какого порта мы доставили его по приказанию кардинала, сударь?
Насмешливый тон, которым был задан этот вопрос, невозможно было не заметить, и это еще больше разозлило коменданта.
– Так вы признаете, что прибыли в Ла-Рошель вовсе не из Портсмута? – воскликнул он.
– Напротив. Кажется, это вы, ваша честь, все время стараетесь любым способом доказать обратное.
– Черт возьми! Да или нет?!
Капитан снова пожал плечами.
– Я говорю одно, вы утверждаете другое. Но, поскольку это я окружен вашими людьми, а не наоборот, то все равно будет по-вашему, если вы этого захотите, ваша честь.
– Я снова повторяю вам, что гасконец во всем признался!
– Очевидно, ему было в чем признаваться, ваша честь.
– Но он показал также, что вы и ваш экипаж – люди кардинала.
– Очевидно, он показал это под пытками. Дворянин не мог поступить так по доброй воле.
– Тысяча чертей!
– Вот именно.
Коменданту Ла-Рошели нельзя было отказать в здравом смысле. Он понял, что избранный им путь завел его в тупик.
– Капитан Якоб Ван Вейде, я хочу, чтобы вы отдавали себе отчет в том, что находитесь в плену у людей, доведенных до крайности. Для нас не так уж и важно – виновны вы на самом деле или нет. Я отправил гасконца в камеру, а на рассвете он будет повешен – его опознал один из моих офицеров. Тень подозрения закономерно падает и на вас. Вы молчите – это ваше право. У меня нет прямых доказательств вашей виновности в шпионаже – это правда. Но для того чтобы вздернуть вас завтра утром на одной перекладине с де Кастельмором, вполне хватит и моих подозрений.
Видя, что моряк по-прежнему молчит, комендант продолжал:
– Но я хочу предоставить вам шанс сохранить жизнь, скажу больше – вы сохраните корабль и экипаж. Вы человек умный, это мне ясно, и, очевидно, понимаете, что у меня есть в этом деле свой интерес, поэтому вы можете мне доверять. Когда я говорю, что вы можете сохранить свое судно и людей, я не кривлю душой.
Глаза моряка заблестели, и, хотя он тут же принял обычный невозмутимый вид, комендант успел заметить этот блеск и почувствовал, что на этот раз он на верном пути.
– Каким образом это произойдет?
– Очень просто. Взамен от вас потребуется доставить туда, откуда вы, по вашим словам, прибыли, несколько человек, имена которых я вам назову позднее.
– А пока?
– А пока вы останетесь под стражей, которая будет бдительно стеречь вас вместе с вашим кораблем.
– Который является единственной надеждой для тех неизвестных мне лиц, не так ли?
– Я советую вам не переходить границ, капитан. И молчать о том, что вы услышали, – это в ваших интересах.
Возвращаясь в гавань в сопровождении нескольких ларошельцев той же дорогой, которой незадолго до того в такой же компании проследовал Планше, капитан Ван Вейде размышлял о предложении коменданта. Чем больше он думал об этом деле, тем больше укреплялся во мнении, что комендант города уверен в том, что фелука «Морская звезда» прибыла в Ларошельскую гавань по приказу короля Франции, а точнее – кардинала. По-видимому, комендант также уверился в том, что Бэкингем погиб и надежды на английскую помощь растаяли, как утренний туман, а следовательно, собирается сдать город.
Продолжая свои логические построения, достойный капитан «Морской звезды» пришел к выводу, что миссия д’Артаньяна достигла своей цели. Это означало, что известие о гибели Бэкингема вскоре распространится по всему городу и до окончания осады останутся считанные дни. Однако это, без сомнения, полезное дело достигнуто ценою жизни отважного гасконца. Что же? Оставалось отдать дань его мужеству и считать свое дело также оконченным.
Больше капитана Ван Вейде ничто в Ла-Рошели не удерживало, и он готов был принять предложение коменданта. Его заботило только одно – верный Гримо.