— Тогда мой отец. Пиви отвел глаза.
— Я этого не говорил, — повторил он, перебирая бумаги на столе.
— Нет, не говорили.
Если даже этот высохший маленький человечек не собирался открывать ей имя отца, то это прозвучало как настоящий ответ, подумала Джемма, и сердце у нее от волнения заколотилось еще быстрее.
— Что же в таком случае вы имели в виду? Вы считаете меня незаконнорожденной?
Адвокат едва ли не с мольбой посмотрел на нее:
— С вашего позволения, мисс Смит, с женщиной такую тему не обсуждают.
— Для меня, мистер Пиви, нет более подходящей темы для обсуждения, чем моя семья. Вам достоверно известно, что я родилась, не имея законного свидетельства о рождении в браке? — Джемма наклонилась вперед, пытаясь поймать взгляд адвоката, но он не поднимал глаз. Ей показалось, что он слегка покраснел.
— Нет. Я не задаю лишних вопросов, касающихся личных дел моих клиентов. Но…
— Но вы предполагаете, что это единственная причина, почему ребенок был отослан родителями. — Джемма закончила за поверенного его мысль и готова была его возненавидеть. Сама она не могла придумать какой-нибудь иной причины, хотя на протяжении многих лет не раз пыталась найти другое объяснение положению, в котором оказалась.
— Но факт остается фактом я, как поверенный, связан определенными обязательствами. Я не могу нарушить данное слово. Я поклялся, что сведения частного характера останутся конфиденциальными, и никогда не раскрою их. Не только потому, что это погубит мою профессиональную репутацию, подобное нарушение вообще ставит под сомнение мою порядочность и честность.
Хотя Джемме по-прежнему хотелось схватить поверенного за костлявую шею и трясти до тех пор, пока с его губ не начнут слетать столь тщательно скрываемые им факты, она не могла не отдать должного его твердости. Мистер Пиви наконец-то поднял голову и посмотрел на нее.
Джемма сделала последнюю попытку:
— Надеюсь, вы понимаете, насколько это важно для меня?
Выражение его лица, возможно, чуть-чуть смягчилось, но не успел мистер Пиви раскрыть рот, как она поняла, что он остался непреклонен.
— Ваши чувства вполне естественны. Но я не могу оказать вам такую услугу.
Глаза у Джеммы наполнились слезами, но она быстро-быстро заморгала, чтобы не выказать слабости перед этим бездушным человеком.
Мистер Пиви тихо вздохнул.
— Вам следует утешить себя мыслью, что ваш неизвестный покровитель продолжает оказывать вам денежную поддержку, и таким образом вы и в дальнейшем можете рассчитывать на его благосклонное к вам расположение. Когда я подыскивал для вас школу-пансион, чтобы взять вас из детского приюта, поверьте, было совсем не просто найти хороший пансион, где решились бы взять такого маленького ребенка. Смею вас заверить, мне было строго наказано — это должно остаться между нами, — чтобы вам были обеспечены все удобства и доброжелательное отношение.
— Вам известно о детском приюте? — Джемма взглянула с удивлением на адвоката, затем встряхнула головой, приходя в себя. Конечно, он должен был знать. Кто-то ведь устроил ее в пансион: у нее остались только смутные воспоминания о том, как, ничего не говоря, ее взяли из той жуткой дыры, называвшейся приютом, и отвезли в Йоркшир, это утомительное путешествие показалось ей почти бесконечным. Разве Джемма могла тогда знать, что ее новое пристанище станет таким же отвратительным, чуждым и холодным, как и то, которое она только что покинула. Но в ту пору она, как и любой ребенок, жила мечтами и надеждами.
— Где этот приют? Как он называется? Мистер Пиви удивленно посмотрел на нее:
— Вы ведь там жили. Неужели не помните?
— Мне было всего шесть лет, мистер Пиви.