Я дотащил Мэйан до машины, запихнул на сиденье и резко рванул с места.
Она молчала, пытаясь справиться с изумлением и гневом.
– Что ты забыла в парке с этими… чокнутыми?
Мэйан неожиданно впала в истерику.
– Сам ты чокнутый! Что тебе нужно? Выпусти меня!
Она подергала ручку, но я предусмотрительно заблокировал двери.
– Успокойся, детка… Я все объясню. Кто-то прислал мне сообщение, что ты в опасности.
Мэйан посмотрела на меня – смысл сказанного не сразу дошел до нее, – но ничего не ответила. Она тяжело дышала, и я кожей чувствовал ее напряжение.
– Ты что, не поняла? Некто, кого я не знаю, написал, что ты в парке, с наркоманами, – повторил я.
Еще один взгляд исподлобья: «А ты не врешь?»
– Я позвонил твоей матери. Она сказала, что ты у подруги, но мне было тревожно, я сел в машину и поехал.
Мэйан упорно молчала, обдумывая ситуацию.
– Я не употребляю – если ты это хотел узнать.
– А… твои друзья?
– Это их дело. И они мне не друзья.
– Но ты же здесь именно с ними среди ночи в этом жутком месте.
– Не твое дело! Я не обязана ничего объяснять. Во всяком случае, тебе.
– А матери? Ты ведь наврала ей, что проводишь вечер с Пернилой.
– Это моя проблема.
– Пернила колется?
– Тебя это не касается.
– Знаешь, мы можем собачиться хоть до посинения, но это не решит проблемы.
– Плевать, ты меня не интересуешь.
Мы подъехали к дому. Я заглушил мотор, и Мэйан снова попыталась открыть дверь, а когда не вышло, отвернулась, съежилась и уставилась в темноту.
– Ладно… сегодня вечером мне свои ошибки точно не исправить, – спокойно произнес я. – Признаю – после расставания с твоей мамой у нас все пошло наперекосяк, и это моя вина. Ты со мной не разговариваешь, потому что хочешь наказать. И у тебя получается! Хочу, чтобы ты знала – я скучаю и все время о тебе думаю. Час назад, получив сообщение, я снова стал тем беспокойным папашей, каким был в твоем детстве. Я вызывал врача, если у тебя слегка поднималась температура, боялся отпустить от себя хоть на шаг. Сегодня я испугался гораздо сильнее. Ты в парке, с наркоманами…
Если мои слова и тронули Мэйан, она этого не показала.
– Я уже сказала, что не принимаю наркотики. Те парни – приятели Пернилы. А теперь открой дверь.
По лицу и тону Мэйан я понял, что больше ничего от нее не добьюсь, но все-таки сделал еще одну попытку.
– Кто мог знать, что ты отправилась в парк? Кто решил проинформировать меня?
– Никто, – сухо отрезала она.
– Может, кто-то за тебя волнуется?
Мэйан пожала плечами.
– Насчет мамы…
– Я ничего ей не скажу, но пообещай подумать и, если что-нибудь придет в голову, позвони.
Мэйан сидела, глядя прямо перед собой, и пыталась решить, стоит ли соглашаться на сделку, потом коротко кивнула и вышла, хлопнув дверцей.
* * *Я вернулся к себе и сразу сел за компьютер, но анонимного информатора в Сети не было. Я провел часть ночи, терзаясь одним и тем же вопросом: что нужно этому человеку, как он узнал, где находится моя дочь?
Я понимал одно: это не было банальной попыткой вывести меня из равновесия. Незнакомец располагал информацией о Мэйан, значит, он за ней следит. Я содрогнулся от ужаса. Потенциально опасный тип трется около моей девочки! Или… или он выудил информацию из Фейсбука. Молодые делятся в социальных сетях абсолютно всем. Как бы то ни было, он вознамерился влезть в мою жизнь, и я не знаю, как далеко его может завести это навязчивое желание.
* * *На следующий день я позвонил Мэйан, и она ответила – впервые за два года. Вчерашняя история хоть чуть-чуть да сломала лед в наших отношениях, хотя холодный тон ясно давал понять, что особо радоваться не следует.
– Ну что, ты подумала?
– Да.
– И?
– Есть один человек, который способен на подобное. Хотя… я не уверена.
– Кто?
– Парень, с которым я встречалась несколько месяцев назад.
Я чуть не подавился, услышав эту фразу из уст дочери. Да, Мэйан двадцать лет, она заводит романы, но для меня остается маленькой девочкой, благоразумной и очень хрупкой, которую в один разнесчастный день мать разлучила со мной.
– Почему ты думаешь, что это он?
– Ну… я его бросила – ради другого, и ему это не понравилось. Он все время звонит, без конца шлет сообщения. Совсем замучил.
– В каком смысле?
– То клянется в вечной любви, то оскорбляет по-всякому.
– Он мог знать о парке? Ты писала об этом на Фейсбуке?
– Ты сам-то себя слышишь? Я же не идиотка, чтобы сообщать всем и каждому, что собираюсь делать!
– Так что там с этим парнем?
– Он мог за мной проследить или выспросить у общих друзей.
– Как его зовут?
– Джастин Дуни.
– Дай мне его номер телефона.
– Зачем? Что ты собираешься делать?
– Просто поговорю с ним.
– Я… не хочу, чтобы ты вмешивался. Может, это не он… вот будет позорище, если ты поднимешь бучу на пустом месте.
– Не волнуйся, я умею держать себя в руках.
– Не смеши меня! Я тебе не доверяю. Сама справлюсь.
– Ладно, разберемся. – Я сделал вид, что не обиделся на сарказм Мэйан.
– Ладно так ладно.
– Ну, а как дела с учебой?
Очередная попытка сблизиться провалилась.
– Пока, пап, у меня много дел, – сухо ответила моя дочь, давая понять, что наше общение снова прервется, как только мы разберемся с этим делом.
* * *Я решил сходить к Деннису. Его квартира на последнем этаже была такой же большой, как моя, но из нее ко всему прочему открывался потрясающий вид на Сентрал-парк. Дверь открылась, и я увидел Денниса в расстегнутой рубашке, с чашкой кофе в руке. Час был ранний, и на его лице появилось изумленное выражение.
– Дай угадаю: ты провел бурную ночь, потерял ключи и пришел за запасными.
– Нет, я…
– Значит, у тебя кончился кофе! Или ты проснулся рядом с жуткой уродиной и решил отсидеться у меня, пока она не свалит.
– Заткнись, Деннис, и налей мне двойной эспрессо.
Мы пошли на кухню.
– Хочу попросить об услуге, – сказал я.
– Кто бы сомневался, – хмыкнул он, вставляя капсулу в кофемашину. – Можно подумать, моя главная миссия на этой земле – служить тебе. Я зарабатываю деньги, а развлекаюсь, только когда ты пишешь или спишь.
Я уловил в его тоне горькую нотку. Деннис поставил передо мной чашку и сел на один из барных стульев.
– Поможешь найти номер телефона и адрес одного парнишки? – спросил я.
– На мальчиков переключился? – съязвил Деннис.
Мне не хотелось посвящать его в детали. С Деннисом можно было отлично оторваться, но слушать он не умел – как и хранить чужие секреты. Рано или поздно он все выбалтывал друзьям, а иногда и малознакомым людям, если хотел пустить пыль в глаза.
– Придурок достает мою дочь, – признался я, чтобы придать вес своей просьбе.
– Можешь уточнить?
– Он следит за Мэйан, изводит ее приставаниями.
– Решил набить ему морду? – Деннис обрадовался, как ребенок, вообразив, как будет пересказывать эту чудную историю общим знакомым.
– Нет, конечно. Хочу побеседовать. Так ты поможешь?
– Есть какая-нибудь информация?
– Имя, фамилия, примерный год рождения, знаю, где учился.
– Это все?
– Да.
– Ладно, постараюсь помочь.
– Спасибо.
Я не мог уйти, не задав мучившего меня вопроса.
– То, что ты сказал – насчет услуг, которые оказываешь мне… Мы давно общаемся, и я понимаю, что ты… не совсем шутил.
Он на мгновение прикрыл глаза, тяжело вздохнул и положил руку мне на плечо.
– Я знаю двух Сэмюэлей: один – душа компании, забавный выдумщик, мы часто ходим вместе повеселиться; другой до ужаса самодоволен, выдрючивается перед журналистами, выглядит мрачным и пресыщенным, все время жалуется, ноет, просит о помощи. Честно говоря, я предпочитаю первого.
– Понимаю… Значит, два разных человека?
– Диаметрально противоположных. Они живут в параллельных мирах. Меня напрягают не просьбы о помощи, а то, что ты никогда не интересуешься, как у меня дела, не заходишь просто поболтать или выпить. Я, между прочим, тоже иногда хандрю, но тебя не бывает рядом. Мир существует не для того, чтобы потакать твоим капризам и желаниям, Сэмюэль.
Я онемел, а Деннис проявил благородство и не стал меня добивать.
– Да не напрягайся ты так! Я сказал все это, потому что мы друзья и мне не нравится, что ты отдаляешься, да и настроение у тебя хреновое.
Он проводил меня до двери.
– Я найду координаты этого гаденыша, а если решишь задать ему трепку, с удовольствием поучаствую.
Я вернулся к себе. Из головы не шли слова Денниса.
Сэмюэль Сандерсон превратился в мерзкого типа, которого ненавидят все его близкие. Романист убил человека, теперь меня ценят только читатели.