Когда они приехали в Найт-Хаус, она пробормотала какое-то извинение и бросилась к себе. Плечи у него поникли, когда он смотрел, как она взбегает по широкой лестнице.
Он был совершенно не приучен к эмоциональным всплескам, хотя делать вид, что ничего не произошло, — значит, проявить полное бессердечие. Пожалуй, нужно заглянуть к ней — из простой любезности. Он не желает выглядеть грубым.
Неторопливо направляясь по коридору к ее двери, он подумал, что это своего рода испытание его храбрости. У двери он прислушался и вздрогнул, услышав тихий плач. Он нахмурился; он рассердился; он боролся с собой; и наконец он постучал — уверенный, что это никудышная идея.
— Белинда?
Он подождал, но ответа не было. Нахмурившись, он приоткрыл дверь и заглянул в комнату.
Белинда лежала съеживщись на кровати, длинные белокурые волосы раскинулись по плечам. Она не пригласила его войти, но и не прогнала. Не зная, на что решиться, Хоук подумал, что благороднее будет предложить свою помощь. Он подошел и сел на край кровати. Она лежала к нему спиной. Он нерешительно коснулся ее шелковистых волос и прошептал:
— Бедняжка. Ну, будет. Все не так уж плохо. Тихий плач не смолкал.
Он потрепал ее по плечу.
— Вы не хотите сказать мне, кто это был? — спросил он самым ласковым голосом, на какой был способен.
Она долго молчала.
— Юноша, за которого я должна была выйти замуж, — наконец прошептала она.
Боль, прозвучавшая в ее тихом ответе, подействовала на него как удар. Он закрыл глаза и покачал головой, потому что она снова заплакала.
— Дорогая, у всех у нас сердце когда-нибудь да разбивается. Вы молоды. Вы исцелитесь. — Он откинулся на изголовье кровати и погладил ее волосы. — Вы снова полюбите, когда появится тот, кто вам нужен.
— Я никогда никого не полюблю, — сказала она с тихим отчаянием, не поворачиваясь к нему.
— Откуда вы знаете? — удивился он, осознав, что ее девическая клятва хранить верность своей печали соответствует тому, что он испытывал после смерти Люси.
— Потому что куртизанка не имеет права на любовь. Она перевернулась на спину и взглянула на него; на длинных темных ресницах повисли слезы. Никогда еще она не казалась ему такой красивой. Он задрожал от охвативших его чувств.
— Все меня предают, Роберт, — проговорила она, глядя на него, — юная девушка с разбитым сердцем и утраченными иллюзиями.
— Я не предам, — заявил он не задумываясь, к своему великому изумлению.
Последовало молчание. Он выдержал ее взгляд, размышляя, не пообещал ли больше, чем намеревался ей дать.
Но похоже, молодая красавица ему не поверила, хотя и выразила благодарность за добрые намерения слабой улыбкой. Она вздохнула, закрыла глаза и положила голову на его бедро.
— Вы добрый человек.
Он ласково погладил ее по щеке, но голос его прозвучал странно грубо:
— А вы, мисс Гамильтон, слишком хороши для этого легкомысленного юного вояки.
Он видел, что ее губы искривила едва заметная улыбка, но глаза по-прежнему были закрыты.
— Роберт! — позвала она еле слышно.
— Да?
— Если я скажу вам, что есть одна очень важная для меня вещь, — торопливо начала она, — которую мне нужно сделать, вы мне поможете?
— Говорите.
Она открыла глаза. Там царил цвет ночи.
— Мне нужно навестить отца в тюрьме, но я боюсь ехать туда одна. Не поедете ли вы со мной? Не отвезете ли меня туда завтра?
— Ну конечно. Это совсем несложно.
— Да? — спросила она, затаив дыхание.
— Мы поедем, куда вы хотите.
Он услышал, как она медленно с облегчением вздохнула. Потом схватила его за руку и сплела свои пальцы с его пальцами.
Некоторое время они молчали, просто были рядом.
— Роберт, — позвала она на этот раз настойчивее.