Хотах был уверен: белый рыцарь понимает — что-то неладно, если даже не больше.
Возможно, его расстроило присутствие Песчаных Змеек. Если так, возвращение Обары в зал было для него как уксусная примочка на свежей ране. Она проскользнула обратно на свое место, не проронив ни слова, и сидела, хмуро бросая сердитые взгляды, не улыбаясь и не разговаривая.
Приближалась полночь, когда принц Доран повернулся к белому рыцарю и спросил:
— Сир Бейлон, я прочел письмо, которое вы доставили мне от нашей милостивой королевы. Могу я предполагать, что вы знакомы с его содержанием, сир?
Хотах заметил, что рыцарь напрягся.
— Я знаком, милорд. Ее Светлость сообщила мне, что я призван сопроводить ее дочь обратно в Королевскую Гавань. Король Томмен тоскует по своей сестре и хотел бы, чтобы принцесса Мирцелла вернулась ко двору с коротким визитом..
Лицо принцессы Арианны погрустнело.
— О, но мы все так привязались к Мирцелле, сир. Она и мой брат Тристан стали неразлучны.
— Принц Тристан был бы желанным гостем в Королеской Гавани, — сказал Бэлон Свонн. — Король Томмен хотел бы встретиться с ним, я уверен. У Его Величества так мало товарищей его возраста.
— Узы, сформированные в отрочестве, могут сохраняться человеком всю жизнь, — сказал принц Доран. — Когда Тристан и Мирцелла вступят в брак, он и Томмен будут как братья. Королева Серсея имеет право на это. Мальчики должны встретиться, стать друзьями. Дорну будет не хватать его, бутьте уверены, но давно пора Тристану узнать что-то о мире за стенами Солнечного Копья.
— Я знаю, что Королевская Гавань будет приветствовать его от всей души.
"Почему он потеет?", — размышлял капитан, наблюдая за рыцарем. "В зале довольно прохладно, а к острому рагу он и не притронулся."
чувствовал волнения.
— Что касается другого вопроса, который поднимает королева Серсея, — говорил принц Доран, — это правда, место Дорна в малом совете вакантно со смерти моего брата, и давно пора заполнить его снова. Я польщен, что Ее Светлость считает мои советы полезными для нее, однако я сомневаюсь, что у меня хватит сил для такого путешествия. Может быть, мы отправимся морем?
— На корабле? — сир Бэйлон выглядел ошарашенным. — Это… разве безопасно, мой принц? Осень это сезон штормов, или по крайней мере я так слышал, и… пираты на Ступенях, они…
— Пираты. Верно. Вы наверное правы, сир. Безопаснее вернуться тем путем, которым вы пришли. — Принц Доран любезно улыбнулся. — Мы поговорим об этом завтра утром. Когда мы достигнем Водных Садов, мы сможем поговорить с Мирцеллой. Я знаю как должно быть она волнуется. Она тоже скучает по брату, не сомневаюсь.
— Я бы очень хотел увидеть ее еще раз, — сказал сир Бэйлон. — И посетить ваши Водные Сады. Я слышал что они великолепны.
— Великолепны и спокойны, — сказал принц. — Прохладные бризы, сверкающая вода и смех детей. Водные Сады мое самое любимое место в этом мире, сир. Один из моих предков построил их, чтобы порадовать свою невесту Таргариен и освободить ее от пыли и жары Солнечного Копья. Ее звали Дейенерис. Она была сестрой короля Дейрона Доброго, и ее брак сделал Дорн частью Семи Королевств. Все королевство знало что девушка любила брата-бастарда Дейрона Черное Пламя, и была, в свою очередь, любима им, но король был достаточно мудр, чтобы понимать, что благо тысяч должно быть важнее желаний двоих, даже если эти двое были дороги ему. Это Дейенерис наполнила сады детским смехом. Сначала ее собственные дети, но позже сыновья и дочери лордов и владеющих землей рыцарей были доставлены сюда составлять компанию мальчикам и девочкам королевской крови. В один летний день, когда было сжигающе жарко, она сжалилась над детьми конюхов, поваров и слуг и пригласила их тоже пользоваться озерами и фонтанами, традиция, которая длится до сегодняшнего дня. — Принц схватил колеса кресла и вытолкнул себя из-за стола. — Но теперь вы меня извините, сир. Все эти разговоры утомили меня и мы расстаемся до рассвета. Обара, будешь ли ты так любезна, помоги мне добраться до кровати? Нимерия, Тиена, приходите и пожелайте вашему старому дяде спокойной ночи.
И так Обаре Сэнд выпало катить кресло принца из праздничного зала Солнечного Копья и нижней длинной галереи в его солярий. Арео Хотах следовал с её сестрами, вместе с Принцессой Арианной и Элларией Сэнд. Мейстер Клеотт спешил сзади в домашних тапочках, обнимая голову Горы, как если бы она была ребенком.
— Ты не можешь всерьез намереваться отправить Тристана и Мирцеллу в Королевскую Гавань, — сказала Обара напористо. Ее шаги были длинными, раздражёнными и слишком быстрыми — большие деревянные колеса кресла шумно трещали по неровным разрезам каменного пола. — Сделайте это, и мы никогда не увидим девушку снова, и твой сын проведет жизнь заложником Железного Трона.
— Ты принимаешь меня за дурака, Обара? — вздохнул принц. — Есть многое, чего ты не знаешь. Вещи, которые лучше не обсуждать здесь, где любой может услышать. Если придержишь язык, может быть, я просвещу тебя. — Он поморщился. — Помедленнее, ради любви, что у тебя есть ко мне. Последний толчок был как удар ножа в колено.
Обара замедлила шаг.
— И что ты намерен делать?
Ответила ее сестра Тиена.
— То, что он всегда делает, — промурлыкала она. — Медлить, темнить, увиливать. О, никто и вполовину не справляется с этим так же хорошо, как наш отважный дядя.
— Вы несправедливы к нему, — сказала принцесса Арианна.
— Помолчите, все вы, — приказал принц.
Он повернул кресло к женщинам только после того, как двери солярия благополучно закрылись за ними. Даже это усилие отняло у него дыхание. Мирийское одеяло попало между спицами, пока он катился, и Дорану пришлось тянуть за него что бы оно не порвалось. Его ноги под одеялом были бледны, мягки, ужасны. Оба его колена были красны и раздуты, и пальцы на ногах были почти фиолетовыми, размером в двое больше, чем должны были быть. Арео Хотах видел их тысячу раз и все еще считал, что на них тяжело смотреть.
Принцесса Арианна вышла вперед. — Давай я помогу тебе, отец.
Принц освободил одеяло. "Я все еще могу управиться со своим одеялом. Хотя бы так." Это было немного слишком. Ноги Дорана перестали служить три года назад, но руки и плечи все еще обладали силой.
"Приготовить ли моему принцу немного макового молока?", — спросил мейстер Калеотт.
“С такой болью мне понадобится ведро. Спасибо, но нет. Я хочу, что бы острота ума оставалась со мной. Вы мне больше не понадобитесь сегодня вечером.”
"Очень хорошо, мой принц." Мейстер Калеотт поклонился, все еще сжимая в мягких розовых руках голову Сира Грегора.
"Я возьму это." Обара Сэнд схватила череп у мейстера и вытянула в руке. "Как Гора выглядел? Как мы узнаем, что это — он? Они могли бы опустить голову в смолу. Зачем обдирать до костей?"
"Смола могла бы разрушить ларец", предположила Леди Ним когда мейстер Калеотт удалился. "Никто не видел, как Гора умер, и никто не видел как ему отсекли голову. Это беспокоит меня, должна признаться. Но что от этого обмана получит королева-сука? Если Грегор Клиган жив, рано или поздно это вылезет наружу. Этот человек был восьми футов высотой, нет никого похожего во всем Вестеросе. Если такой же появится снова, Серсея Ланнистер выставит себя лгуньей перед всемя Семью Королевствами. Она должна быть полной дурой, что бы так рисковать. Что она надеется получить?"
"Череп несомненно велик" сказал принц " И мы знаем что Оберин тяжело ранил Григора. Каждое донесение утверждает, что Клиган умирал медленно в жутких мучениях"
"Так как отец и намеревался," сказала Тиена. "Сестры, и в правду, я знаю яд, которым отец воспользовался. Если его копье хоть немного продырявило шкуру Горы, то Клиган — мертв, и мне все равно насколько велик он был. Сомневайтесь в вашей младшей сестре, если вам так нравится, но никогда не сомневайтесь в нашем родителе."
Обара ощетинилась. "Я никогда не сомневалась и не буду." Она насмешливо поцеловала череп. "Это — начало, я гарантирую."
“Начало?” недоверчиво сказала Эллария Сэнд. “Храни нас Боги. По мне, так это — конец. Тайвин Ланнистер мертв. Так же как и Роберт Баратеон, Амори Лорх, а теперь и Григор Клиган, все те, кто приложил руку к убийству Элии и ее детей. Даже Джофри, который еще не родился, когда Элия умерла. Я видела собственными глазами как мальчик погиб, цепляясь за горло, будто пытаясь вытянуть вздох. Кто еще надо там убить? Мирцелла и Томмен должны умереть что бы тени Раенис и Аегона успокоились? Где конец этому?”
— Это закончится кровью, так же как и началось, — сказала леди Ним. — Это закончится, когда Кастерли Рок развалится, и солнце осветит личинок и червей в его внутренностях. Это закончится полным крахом Тайвина Ланнистера и всех его делишек.
"Этот человек умер от руки собственного сына," ответила Эллария. "Чего большего еще вы хотите?"