Святочные дни проходили в праздничной лихорадке, гуляньях, визитах, гаданьях. Однажды Дуняша уговорила барышню лить олово. Вере вышло что-то непонятное, однако Дуня божилась, что видит профиль Вольского. Вера только фыркнула на это, однако попыталась вглядеться в застывший рисунок. И впрямь стало казаться, что она видит тонкий нос с изящной горбинкой, слегка выпяченные губы.
– Да ну тебя! – расхохоталась девица в конце концов.
Ездили в ложу французского театра. Вера все глаза проглядела в поисках знакомого силуэта. И тут впору было смутиться: Вольский сам явился в ложу княгини, чтобы выразить почтение. Холодно кивнув неизбежному Алексееву, он любезно поцеловал дамам ручки и тотчас удалился. Вера трепетала от неожиданного волнения и разочарования. Браницкая беспечно разглядывала в лорнет публику, сидящую в партере. Казалось, ей не было дела до Вольского и переживаний воспитанницы. Белокурая голова мелькнула в ложе напротив, но Вера боялась туда смотреть, тем более лорнировать. Однако она все же разглядела величественную даму лет пятидесяти, к которой Вольский обращался с мягкой предупредительностью. Это так мало вязалось с привычным его обликом, что Вера задумалась. Кто бы могла быть сия дама?
– Варвара Петровна и ее почтительный сын, – как будто в ответ ее мыслям насмешливо изрекла княгиня.
Ну да, конечно! Это его маменька. Вере показалось даже, что она видит фамильное сходство.
Однако зазвучала музыка, занавес взвился… Театр составлял одно из любимых удовольствий Веры. Сцена влекла ее к себе с какой-то магической силой, завораживала, пленяла волшебством искусства. Причудливые декорации, чарующая музыка, прекрасные костюмы – все это в сказочном мирке сцены казалось Вере необыкновенно притягательным. «Если бы хоть раз оказаться там в лучах славы и всеобщей любви! Заставить зрителей плакать, переживать, любить вместе со мной!» Она видела себя Офелией, Орлеанской Девственницей, Федрой. А то и в легком водевиле, в балете. Забыть себя ради искусства, жить страстями выдуманных людей! Да ведь это то же, что и мечты, которым юная воспитанница любила предаваться на досуге, или книги. Волшебный край!..
Бросить все, уйти в актрисы – вот достойный удел, мечталось Вере. Ей захотелось поделиться восторгом с княгиней, и девушка уже было обернулась к ней, но, вспомнив рассказ Браницкой о любовнице князя, осеклась. Неужели все актрисы столь жалкие низкие существа, как их видела княгиня? Они не имеют семьи, дома, всегда скитаются или живут на содержании. Впрочем, положение воспитанницы ничем не лучше, вдруг горько подумалось Вере. Та же зависимость, замужество, похожее на содержание.
Девушка почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она повертела головой по сторонам. Алексеев что-то шептал княгине, публика направила взгляды и лорнеты на сцену, где началось действо. Глаза Веры невольно устремились к ложе напротив. Верно, это только ей показалось, но в полумраке блеснуло стеклышко, и Вольский перевел лорнет на сцену. «Странно, – подумала Вера, – вот я вижу его перед собой, он есть. Это не моя обычная фантазия или герой из книги. Однако как же он далек! Трудно вообразить, что этот недоступный светский господин говорил мне о любви, даже целовал меня… Было ли это?»
При разъезде они вновь столкнулись с Вольскими. Варвара Петровна не удостоила княгиню своим вниманием, сделав вид, что незнакома с ней. Андрей ожег Веру пронзительным взглядом, но ничего не произнес, слегка кивнув и пройдя мимо, к готовому экипажу. Девушка невольно отметила его бледность, усталость черт, и доброе сердечко ее наполнилось вновь бескорыстной любовью и сочувствием любимому.