Избитый, всхлипывая, пополз по горячей земле в угол двора, капли крови стекали по бокам на землю. Инар тяжело вздохнул.
По двору снова прошел Яхмос в сверкающей белой одежде, посмотрел на наказанного и пошел в другую сторону двора. С ненавистью следил на ним Инар. Где прячет сестру этот жестокий человек? Не к ней ли он пошел?
И снова по горячему камню он продолжал свой путь. Там, где высокие деревья укрывали его, он двигался смелее. Еще один участок обследован до вечера. Доедены были остатки лепешки и винограда, жажда становилась мучительней. До заката солнца он старательно изучил расположение построек и во многие заглянул сверху. Мысленно он прикидывал расстояние в локтях, которое придется преодолеть в темноте. Ночью он еще осмотрит несколько помещений и вернется домой. Пока было светло, он продвинулся к открытым большим помещениям, расположенным вблизи южной стороны храма. Но здесь стены были почти открыты и видны со двора. Пришлось ждать темноты, чтобы продолжить поиски.
НОЧНОЙ СОВЕТ
Южная ночь быстро спускалась на землю. В густой черноте Инар мог встать без опасения быть обнаруженным. В это время он заметил, что внизу замелькали факелы. Все они двигались в одном направлении, к южной стороне храма. Он ощупью направился в сторону огней. В неровном свете колеблющихся языков шли жрецы медленно, торжественно, в праздничных одеяниях. Инар понял, что случилось что-то важное, и заглянул в открытый сверху зал, где собрались жрецы. Факелы освещали лишь небольшой круг, за которым темнота казалась еще чернее.
Человек двадцать жрецов храма Птаха расселись на скамейках. В центре, на высоком кресле, неподвижно сидел Великий Начальник Мастеров. Бритая голова его блестела в свете, отбрасываемом двумя боковыми факелами, стоящими на высоких подставках. Великолепная леопардовая шкура, перекинутая через плечо, отмечала его высокий сан. В зале было очень тихо, слышалось лишь потрескивание светильников. Верховный жрец встал и обвел собравшихся внимательными суровыми глазами. Все движения его были медленны, величавы. Жрецы замерли. В зале стояла торжественная тишина.
— Святые мужи! — начал он тихим, глубоким голосом. — Сегодня я собрал вас, чтобы посоветоваться, как лучше поступить нашему храму. Священная пирамида еще далека от завершения, а у казначея живого бога пусто в сокровищнице и в складах. Сегодня его величество, да будет он жив, здоров и могуч, собирал верховных жрецов Тота, Ра, Исиды, Хнума и многих других храмов Менфе и иных городов. Храмы должны пополнить казну живого бога и запасы пищи для людей, строящих пирамиду и заупокойный храм. Я призвал вас на совет, чтобы вместе решить, чем мы будем помогать Большому Дому.
Птахшепсес умолк. Испытывающими глазами он смотрел на собравшихся.
— Почему казначей бога не собирает налоги с земледельцев и ремесленников? — спросил молодой жрец.
Птахшепсес сдвинул брови, но, видимо, подумав, решил познакомить всех с положением в стране подробнее:
— Мы здесь с вами одни и можем говорить откровенно. На земледельцев еще налоги набавят, но ведь вы знаете, с каким трудом их собирают каждый раз. Больше двух десятилетий мы отрываем от земли самых здоровых и сильных; многие из них не возвращаются обратно со строительства пирамиды, часть превращается в калек, от которых в земледелии мало пользы. Много лет каналы плохо чистятся, затянулись илом, плотины обветшали. Положение земледельцев отчаянное: верхние земли от недостатка рабочих рук плохо орошаются, и зерна собирается одна треть того, что было раньше. Всем вам известно, что за последние два года разливы реки были низкими, и урожай снят чуть больший, чем в голодные годы. Непомерные налоги, неоднократно повышаемые, довели земледельцев до нищеты.