-Кто? - не понял Колупаев.
-Половцы!!!
«Ага! - догадался Степан. - Ополченцы!» Средний возраст у «ратной дружины» был глубоко за семьдесят годков.
-Ложная тревога! - спокойно пояснил ополченцам кузнец. - Проверка боеготовности, князь велел.
-А… ну тады ладно, - раздался вздох всеобщего облегчения.
Бряцая тазами (по всей видимости, в данный момент исполнявшими роль щитов), крестьяне спокойно покинули избу.
Колупаев покачал головой и, сходив к колодцу, принес целое ведро ключевой воды. Ведерко было дырявое, часть воды вытекла, но на отрезвление богатыря ее вполне могло хватить.
Отойдя подальше, Степан размахнулся и выплеснул содержимое ведра в лицо Муромцу. Однако не рассчитал маленько. Ведерко улетело следом за водицей.
-Ой-ей! - только и смог выдохнуть кузнец. Вода подействовала, но и ведерко, к сожалению, тоже.
-Ох! - вздохнул Илья, приходя в себя и судорожно шаря по печи.
С надетым на голову ведром он смотрелся колоритно.
-Кто задул лучину? - проревел богатырь, слепо тычась по сторонам. - Аспиды, ослепили-и-и-и…
Колупаев попятился к двери.
-У-у-у-у… - ревел Муромец. - Кощеевы отродья!
Представление длилось несколько минут. Затем Илья наклонился, и ведро само спало с его пустой головы.
Муромец несколько раз глупо моргнул и, сфокусировав взгляд, очумело уставился на Степана.
-Ты кто?
В голосе богатыря чувствовался неподдельный испуг.
Колупаев ухмыльнулся:
-Я Степан Колупаев, кузнец из села Большие Мытищи.
Прозвучало все это довольно грозно и веско. Но на Илью впечатления не произвело. Он лишь тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.
-Какой нынче год? - вконец охрипшим голосом спросил он.
Вопрос поставил Степана в тупик. Не о том Муромец спрашивает, ой не о том.
-Сто одиннадцатый, - ответил Колупаев, - от рождества Велеса.
-Сто одиннадцатый?!! - в ужасе переспросил Муромец, после чего стал загибать могучие пальцы.
«Года считает!» - догадался Степан, внимательно разглядывая великовозрастного дитятю.
В рваной разлезшейся рубахе, весь заросший волосами… Ну прямо медведь, а не человек. Бородища ниже пояса. Усищи… страшно подумать. Басурман какой-то с большой дороги, а не богатырь.
-Тридцать три года, - сипло прошептал Муромец.
-Чего? - отозвался Колупаев.
-Я храпел на печи тридцать три года, - повторил богатырь, и глаза у него при этом были как у посаженного на кол половца.
-Так ты, значит… - догадался Степан, прикрыв рот ладонью.
Все становилось с ног на голову.
Не было никакого вероломного богатыря, нагло присвоившего себе чужую славу и сговорившегося с нечистым на руку летописцем.
Всего этого и в помине НЕ БЫЛО!
-Это что же получается… - прошептал Колупаев, быстро шевеля извилинами.
А получалось вот что. Илья все это время спал. Спал беспробудно, и пока он спокойно дрых, кто-то взял и присвоил богатырю чужие подвиги.