Теперь же я предлагаю вместе поужинать.
Во время ужина я весьма тщательно проинструктировал и Мохаммеда. Халеф принес вино и аккуратно запаковал.
– Все это ты сейчас отнесешь к мутеселлиму, – сказал я.
– Он будет его пить, сиди? – удивленно спросил Халеф.
– Пусть он употребит его столько, сколько ему будет нужно; ты передашь пакет только в его руки и скажешь, что это я прислал ему лекарство. И послушай-ка! Когда я потом пойду с Селимом-агой, ты тайно последуешь за нами и запомнишь дом, в который мы с ним зайдем. Точно запомнишь! Если же я срочно понадоблюсь, ты придешь туда за мной.
– Где я тебя найду в том доме?
– Ты пройдешь по коридору шагов восемь и постучишься в правую дверь. Там я и буду. Если тебя увидит хозяин, то ты ему скажешь, что ищешь чужого эмира, который пьет здесь из кружки. Понял?
Халеф тут же ушел к коменданту с пакетом. Мохаммед Эмин пребывал в неописуемом волнении. Я не видел его таким даже тогда, когда в Ступенчатой долине нужно было брать в плен его врагов. Он нацепил все свое оружие и перезарядил ружье. Я с пониманием отнесся к этому. Сердце отца – святое дело, у меня ведь тоже был в доме отец, который часто за меня беспокоился и терпел лишения, поэтому я мог понять его состояние.
Наконец от мутеселлима вернулся Селим-ага. Он быстро поужинал на кухне, и мы снова тайно отправились пить вино. Ага достаточно хорошо ознакомился с действием крепкого вина и потому проявлял осторожность. Он пил только маленькими глотками и очень медленно. Мы сидели уже около часа, но напиток еще не оказывал никакого действия на агу, разве что он стал спокойнее и мечтательнее. Селим-ага устроился в уголке и размышлял. Я уже собирался уговорить его допить кружку до дна и послать за двумя новыми кружками, как в нашу дверь постучали.
– Кто это? – спросил ага.
– Должно быть, Халеф.
– Он что, знает, где мы?
– Да.
– Эфенди, что ты наделал!
– Он не знает, что мы тут делаем.
– Не впускай его!
Как хорошо, что я так детально проинструктировал Хале-фа! То, что он пришел за мною, доказывало, что произошло что-то особенное. Я открыл дверь и вышел навстречу.
– Халеф!
– Сиди, это ты?
– Да. В чем дело?
– Мутеселлим пришел.
– Плохо, он может нам все испортить. Иди. Мы скоро пойдем за тобой. Но когда мы придем в дом, ты оставайся постоянно около двери в мою комнату, чтобы быть у меня всегда под рукой.
Халеф ушел, а я вернулся к Селиму-аге.
– Ага, тебе повезло, что я сказал Халефу, где мы находимся. Мутеселлим у тебя в доме и ждет тебя.
– Аллах-иль-Аллах! Идем быстрее, эфенди. Чего он хочет?
– Халеф не знает этого.
– Должно быть, важное дело. Поспешим.
Мы оставили недопитое вино и спешно зашагали по направлению к жилищу Селима.
Там мы увидели коменданта, который сидел на «моем» почетном месте в комнате и потягивал наргиле. Красный бумажный фонарь бросал на его лицо магические отблески. Он был настолько учтив, что даже поднялся, когда увидел меня.
– А, мутеселлим, ты здесь, у меня! Аллах да благословит твой приход, да понравится тебе у меня! Втайне у меня, конечно, было совсем иное желание.
– Эмир, прости, что я к тебе пришел. Хозяйка этого дома, которой Аллах дал совершенно неповторимое лицо, указала мне идти наверх, сюда. Я хотел поговорить с Селимом-агой.
– Тогда позволь мне удалиться.
Теперь он был просто вынужден предложить мне остаться, если не хотел совсем уж нарушить обычаи турецкой вежливости.
– Останься, эмир. Садись. Пусть Селим-ага тоже сядет. То, что я ему сообщу, ты тоже имеешь право узнать.
Мне пришлось вытащить запасные трубки. Разжигая их, я внимательно наблюдал за комендантом.