И даже годами, если б такое было возможно.
У взрослого Скворушки теперь была своя жизнь. Свой дом. Свои друзья. Все реже и реже навещал он Хому и Суслика.
- Хорошо, хоть помнит, - успокаивал Суслик Хому. - У него и без нас всяких птичьих забот хватает.
Все верно, все правильно. Да только грустно почему-то.
Ну, это ладно. На то и родители, пусть и приемные папы, чтобы по взрослым детям скучать. Лишь бы с ними никакой беды не случилось!
А тут узнали они, что в последнее время Скворушка вдруг повадился в деревню летать. Конечно, там прокормиться легче. Зерном в амбарах, крошками в столовой.
Разных воробьев и ворон еще можно понять. Они вечно возле людей пасутся. И даже зимой на юг не улетают.
А ведь Скворушка - вольная птица! Не какой-то бездельник и попрошайка. Ему лодырничать не пристало. Он обязан сам о себе заботиться. А не то совсем разучится корм добывать.
Да разве убедишь? Жизнь такая пошла. Несусветная! Даже гордые красавицы чайки в последнее время перестали рыбу ловить. Больше на свалках тучами колготятся. Объедки собирают.
А ведь это может плохо кончиться. Вон ручные коты, привыкшие жить на всем готовом, перестают и мышей ловить.
Кстати, о котах. Вернее, об одном деревенском толстом Коте. Нахальном и наглом. Хитрющем!
Мышей этот Кот никогда не ловил. Родился он в зажиточном доме. И жил припеваючи. Пел. И сыто мурлыкал.
Зачем ему мыши? Зато он ловил глупых, доверчивых птиц. Он считал их особенно вкусными. Вроде курятины. Хоть его и кормили разной домашней едой, но всяких курей ему к обеду, конечно, не подавали.
Вот и стал он в деревне опасным охотником на пернатую дичь. Любую!
Поэтому Хома и Суслик еще и боялись, что лодырь Скворушка бесславно погибнет в зубах у другого лодыря. Кота.
Но никакие просьбы и уговоры - в деревню не летай! - на Скворушку не действовали. Не ваше, мол, дело. Сам знаю!
Молодой совсем. Непутевый. Чем больше его убеждаешь, тем упрямей становится.
- Да вы и сами вроде бы вольные, - сказал он как-то. - А зерна с поля таскаете? За горохом шастаете? Огороды теребите? И ваш дружок Заяц тоже хорош! У людей морковку тырит.
- Но зато мы все не попрошайки, - гордо возразил Хома. - По деревне не ходим с протянутой лапой!
- А набеги на поля и огороды -- это другое дело, - запальчиво подхватил Суслик. -- Благородное!
- А разве и вам никакие опасности не грозят? -- не сдавался Скворушка.
- Лучше погибнуть от диких разбойников -- Волка, Лисы или Коршуна! -чем от Кота домашнего, - убежденно заявил Хома.
А Суслик снова поддакнул:
- Нас на полях даже подстрелить могут из ружья. Двуствольного. Тоже благородная, почти героическая смерть!
- А трепыхаться в зубах у деревенского Кота - просто унизительно, угрюмо добавил Хома. - Стыдно. Брр! Весь он какой-то рыхлый, дряблый...
- И смурной, - ввернул Суслик.
- Да ну вас! - и Скворушка улетел. Возможно, опять в деревню.
- В тебя лодырь, - вгорячах сказал Хома Суслику.
- Почему - в меня?
- А больше не в кого, - невозмутимо ответил Хома.
Он думал, что лучший друг спорить начнет, возмущаться. Но тот внезапно ударил себя кулачком в грудь:
- Точно. Я один виноват. Не углядел я за ним.
Хоме сразу стыдно стало.
- И я виноват, - признался он. - Оба мы виноваты. - Всю вину на себя он не взял. Не Суслик.
Вышли они из Хоминой норы. И вдаль посмотрели. В сторону деревни.
Неожиданно какой-то Воробей рядом сел.
- А там, - зачирикал он, - Кот вновь на охоту вышел. Вот с такой булкой! - растопырил он крылья. - Ваш недотепа к ней подбирается!
- Недотепа? - вознегодовал Суслик.
- А то кто же? Он еще неопытный, порядков наших не знает.
- За мной! - оглянулся на Суслика Хома. Он уже во всю прыть несся к деревне.
Первым, кого они увидали у околицы, был тот хитрый Кот. Он валялся, мертвее мертвого, на зеленой травке.