Мысленно она прокручивала разные способы, как написать и отправить другое письмо взамен сожженного герцогом. Она, конечно же, размышляла о возможности попросить во время прогулки остановиться на почте, но понимала, что вопросы, которые ей непременно зададут, приведут ее в замешательство и ей придется признать, что она знает о судьбе своего первого письма.
Как бы ни был герцог добр и внимателен, девушка по-прежнему все так же боялась его.
Она прекрасно понимала, что, когда ему это надо, он может быть абсолютно беспощаден, и не приходилось сомневаться в том, что с кем бы он ни общался, все робели в его присутствии. Слуги бегом кидались исполнять малейшие поручения хозяина, а местные люди, которых она встречала, вроде священника, вели себя при герцоге так подобострастно и так униженно, что это приводило ее в замешательство.
Она то и дело возвращалась мыслями к семьям выселенных, но вокруг не было никого, кто мог бы сказать ей правду о том, что произошло с ними дальше.
Расспрашивать слуг герцога о действиях их повелителя не имело никакого смысла, кроме того, она была уверена, что никто больше не имеет ни малейшего представления ни о случившемся, ни о последствиях насильственного выселения, невольным свидетелем которого стала она.
Леона попыталась поискать газеты на тот случай, если вдруг в «Таймс» появятся статьи о драме в Росс-и-Кромарти.
После разоблачительных статей мистера Делани образовалось общество, целью которого являлась защита бедных, но Леона выяснила, что общество это просуществовало недолго, а из денег, собранных его членами, очень мало дошло до нуждающихся людей.
Тем не менее из газет ей удалось выяснить, что выселения проводились в Гленелге и Солласе, на территории земель лорда Макдоналда. То же самое творилось и в иных местах на севере.
Но в газетных статьях приводилось очень мало подробностей творящегося произвола, и Леона могла только усиливать в своем воображении то, что видела на земле герцога, чтобы представить всю чинимую людьми жестокость.
«Я должна поговорить об этом с лордом Стрэткарном», — повторяла она себе в сотый раз.
И вот однажды ей представилась неожиданная возможность.
Герцога пригласил на охоту сосед, живущий по другую сторону северной границы его владений.
Это означало, как узнала Леона, что ему придется выехать очень рано утром, а вернется он в замок только поздно вечером.
Это был тот самый шанс, которого она так долго ждала. Когда миссис Маккензи разбудила ее утром, девушка отодвинула занавески и выглянула из окна своей спальни, чтобы посмотреть, какая за окном погода.
Она понимала, что если на улице дождь, то охота вполне может не состояться или же герцог вдруг решит, что запланированное предприятие вредно для его здоровья.
Но за окном стоял прекрасный сентябрьский день, небо было безоблачным, а солнце обещало еще более теплую погоду днем.
Деревья и кусты вокруг замка уже облачились в осенние наряды, а вересковые поля выглядели волшебным ковром.
«Скоро наступит зима, — подумала Леона. — Тогда я буду действительно заключена в стенах этого замка без какой-либо надежды убежать!»
Но сегодня, несмотря на возможные последствия, она решила любой ценой вырваться из-под неустанной опеки герцога.
Девушка позавтракала еще прежде, чем кто-либо из гостей спустился вниз, и попросила подать ее лошадь к парадному входу.
Она знала, что ее непременно будет сопровождать конюх, но решила не сопротивляться. Если бы Леона заявила, что собирается ехать одна, это вызвало бы массу вопросов, а возможно, и протест со стороны мажордома.Надев свой новый, чрезвычайно привлекательный костюм для верховой езды, который был прислан из Эдинбурга по приказанию герцога, и довершив наряд шляпкой с вуалью, Леона довольно посмотрела на себя в зеркало, думая о том, как было бы замечательно, если бы лорд Стрэткарн увидел ее в таком одеянии.
Он запомнил ее, размышляла она, в простом, дешевом дорожном платье, которое она сшила сама и которое не обладало таким утонченным шиком и элегантностью, как наряды, созданные искусным портным в Эдинбурге.
«Если он счел меня красивой тогда, что бы он подумал обо мне сейчас?» — спросила она себя.
С самого момента пробуждения Леону не оставляло волнение.
Спускаясь по каменной лестнице, девушка чувствовала, как все в ней поет от радости. Только после того, как она в сопровождении конюха отправилась на прогулку, ей вдруг пришло в голову, что лорд Стрэткарн может быть в отъезде, и тогда, несмотря на такой удачный план, они могут и не встретиться.
Затем она вспомнила его слова, что он должен защищать свой клан и заботиться о нем. Нет, этот человек не такой, как другие лендлорды, влекомые на юг всяческими развлечениями и соблазнами.
«Все в нем привело бы маму в восторг», — сказала себе Леона, хотя секундой позже она подумала, что герцог тоже живет в своем замке среди своих людей.
«Но он о них не заботится, — подумала она сердито, — для него самое главное — деньги, а вовсе не люди!»
Она вспомнила об овцах, которых видела пасущимися в полях, огромные отары, белые на фоне вереска. Как она ненавидела все, что за этим стояло!
Затем мысли ее вернулись к лорду Стрэткарну — ей трудно было не думать о нем хоть какое-то время. Леона пришпорила лошадь и поехала быстрее.
Выехав за ворота замка, она повернула на юг и поскакала к холму, который, насколько она знала, граничил с вересковыми полями лорда Стрэткарна.
Она ехала вверх по склону холма, но теперь гораздо медленнее, потому что почва здесь была неровной, в ней встречались кроличьи норы, и лошадь могла повредить ногу.
Когда Леона приблизилась к вершине холма, конюх поравнялся с ней.
— Простите, мисс, — произнес он с резким шотландским акцентом, — но вы очень близко подъехали к границе владений лорда Стрэткарна, а нам не разрешается пересекать ее.
— Мне кажется, наверху должна быть пирамида из камней, — ответила Леона, — я хочу на нее посмотреть.
— Да, и правда есть, — сказал конюх.
Предприняв попытку сдержать ее, он потерпел неудачу, и теперь ему не оставалось ничего другого, как осадить лошадь. Леона же двинулась вперед настолько быстро, насколько это было возможно, все вверх и вверх до тех пор, пока замок не остался внизу.
Даже в лучах теплого солнца он выглядел невероятно грозным и неприступным.
Горная долина внизу казалась темной и, как подумала Леона, увидев ее в первый раз, зловещей.
— Есть в ней что-то, внушающее страх, — сказала она себе. А потом, рассмеявшись, добавила:
— Мое воображение опережает мысли.
Ощущая свободу вересковых полей, раскинувшихся перед ней, и вдыхая с ветром аромат цветущего вереска, она с трудом вспомнила страхи, навеянные в замке.
Как-то раз она проснулась среди ночи и лежала, вслушиваясь в тишину, хотя сама не представляла, что ожидала услышать. Какими зловещими в замке были тени!
Впереди Леона увидела пирамиду — огромные серые камни, сложенные друг на друга, и сердце ее запрыгало.
Она знала, что через несколько секунд окажется во владениях лорда Стрэткарна.
Девушка подъехала к пирамиде и натянула поводья, чтобы заставить лошадь остановиться.
Затем она посмотрела на юг и увидела сначала озеро, потом замок. Она так мечтала увидеть их снова с того момента, как эта красота осталась у нее за спиной.
Огни на холмах вокруг озера и его ровная серебристая гладь были сейчас еще более красивыми, чем помнилось Леоне.
Замок вдали был совсем волшебный, и девушка подумала, что, наверное, он появился здесь прямо из книги сказок, которую она читала в детстве.
Лошадь ее уже не была такой игривой после* длительного подъема в гору и покорно стояла на месте, пока Леона любовалась красотами, напоминавшими ей землю обетованную.
Она так часто думала о ней и мечтала, что даже боялась разочароваться, увидев эти места вновь. Так не хотелось, чтобы они потеряли хоть часть своего волшебства.
Но все было таким, как она помнила: сказочное озеро и волшебный замок.
Леона вдруг осознала, что конюх позади нее сильно нервничает, несомненно, опасаясь наказания за то, что позволил подопечной подъехать так близко к границе, но она не двигалась с места.
Она понимала, что с ее стороны глупо даже предполагать, что, не получая от нее никаких известий, лорд Стрэткарн вдруг появится здесь.
Однако, несмотря ни на что, она по-детски верила, что именно так и произойдет.
«Интересно, можно ли мне спуститься с холма и поискать его?» — подумала она.
Но тут же отбросила эту мысль, потому что, узнав об этом, герцог пришел бы в бешенство. Хотя, возразила она самой себе, он и так уже рассердится, когда узнает, что его гостья так близко подъезжала к границе.
«Чего мне теперь бояться?» — подумала Леона.
Она повернула лошадь и начала спускаться с холма по направлению к замку.