Папаша мой никогда не относился к поклонникам трезвого образа жизни. Причинами этому была, очевидно, и слабость характера, и неудавшаяся семейная жизнь, которая загубила ему в советское время блестящую карьеру, да и сама специфика его работы. Поэтому, оказавшись в подвешенном состоянии, он стал закладывать за воротник особенно сильно. А чтобы батя по пьяной лавочке не спалил мою будущую квартиру, мне приходилось находиться рядом и, стиснув зубы, собирать за ним не затушенные бычки.
Про подружек тут вообще забыть пришлось.
Наконец, в Агентстве решили, что папашин возраст не имеет большого значения, и остановились на его кандидатуре. Перед поездкой отец взял отпуск и стал на радостях пить еще больше. Несколько раз мне казалось, что я не выдержу оставшихся недель. Мне хотелось взять подушку, изо всех сил прижать ее к его опухшей от пьянства морде и не отпускать до тех пор, пока не почувствую, что моему покою уже никто не будет мешать.
Но я собрал всю свою волю и дождался заветного дня, когда эта тварь уехала. Я не ждал его назад, справедливо рассчитывая, что измученный пьянками немолодой организм долго не выдержит жаркого и не очень здорового для европейца климата этой страны. И потом, пять лет - это почти вечность для меня, привыкшего ценить каждую секунду, когда в квартире не было отца.
У отца хватило, слава Богу, совести, и он оставил мне свою небольшую денежную заначку. Я решил пока не покупать иномарку и еще поездить на своем отечественном автомобиле, но зато сделал в квартире ремонт. Поклеил обои и постелил хороший линолеум, заменил шкафы и скрипучие диваны, расставил все по-своему и выбросил половину его книжек и безделушек. Я угрохал на ремонт почти все деньги и едва ли не все лето. Но зато теперь я мог приглашать в свою квартиру женщин, класть их на хорошие диваны в любой комнате и трахать, никак не сдерживая свои эмоции.
Иногда мне хотелось новых ощущений. Тогда я садился в машину и отправлялся в сторону какого-нибудь общежития. Одинокому владельцу отдельной трехкомнатной квартиры нетрудно пригласить на вкусный ужин и бутылочку ликера практически любую понравившуюся девку. А то и двух сразу. Я имел с ними любой секс, какой мне только заблагорассудится. Утром они мыли грязную посуду и готовили завтрак в надежде еще хотя бы одну ночь не возвращаться в свою обшарпанную общагу. Я поступал так, как хотел. Я держал свою жизнь в своих собственных руках. Мне было хорошо.
В тот вечер, примерно через полгода после отъезда отца, я сидел под маленьким абажуром в полном одиночестве, фантазируя и упиваясь покоем. “Освободить свой быт от всякого контроля - именно этого не хватает нам больше всего, что и приводит в итоге к конфликтам”, - размышлял я, со счастливой улыбкой оглядывая собственноручно обставленную квартиру.
Зазвонил телефон. Это был отец. Надо сказать, мне нравилось, когда он звонил, если это происходило не очень часто. Разговаривая с ним, я в мельчайших подробностях вспоминал все ужасное, что пришлось перетерпеть, прежде чем все пошло по-моему. И когда я клал трубку, то с новой силой ощущал свою свободу. Обычно отец звонил, чтобы похвастаться творческими успехами. А однажды позвонил не совсем трезвый и с бурным ликованием в голосе рассказал, что проверился в одном хорошем южноамериканском госпитале. Врачи отметили у него очень неплохое состояние здоровья.
- Здравствуй, папа! Чем будешь гордиться на этот раз? - поприветствовал я его.
- Сынок! Должен сообщить тебе неприятную новость. Послезавтра я прилетаю, - эти его слова врезались в мою память навсегда.
- Как?! - только и смог потрясено выдавить я.
Оказалось, что один из руководителей Агентства предложил ему провести сомнительную с точки зрения законности операцию по переводу денег. Мало того, что папаша отказался от нее по причине своей дурацкой принципиальности, но еще и разболтал об этом предложении в посольстве. Реакция Агентства последовала незамедлительно - его отзывали в Россию.
- Зато, Виталий, моя совесть чиста, - с грустью закончил он телефонный разговор.
- Да чтоб ты провалился со своей совестью! - едва не сказал я вслух, но вовремя взял себя в руки. Открытая конфронтация - последнее дело, ведь она здорово ограничивает простор для маневра. Для начала надо было успокоиться.
Я взял из бара бутылку виски, налил полбокала, залпом выпил и налил еще. Вскоре бутылка опустела, но прийти в себя мне так и не удалось.
Отец начал пить с той секунды, как вошел в квартиру. Кроме всего прочего, он за день до возвращения, из тех же принципиальных соображений уволился из Агентства, поэтому заливать водкой душевную рану ему уже ничего не мешало.
- Как думаешь дальше жить? - спросил я его, когда он еще не успел напиться до невменяемости.
- Немного денег я привез. Пока не кончатся, думаю отдохнуть. Собраться с мыслями. А там видно будет.
- Может, тянуть не стоит?
- В конце концов, Виталик, мы всегда можем поменять квартиру на двухкомнатную. Сейчас за это доплачивают сумасшедшие деньги. Мне до конца жизни хватит. А ты уже встал на ноги, не пропадешь.
Я понял, что этой ночью мне будет о чем подумать.
Первое время я еще ходил урывками на работу, потом понял, что мне это не под силу. Происходящее, видно, так сильно на меня повлияло, что я даже машину не мог водить нормально: пару раз только чудо спасло от аварии. На работе несколько раз ловил себя на том, что несу полную чушь и совершенно не воспринимаю, что мне говорят. Что ж, ничего удивительного, когда вся жизнь пошла насмарку. Впрочем, коллеги прекрасно поняли мое состояние и дали отпуск за свой счет.
Закрывшись у себя в комнате, отец продолжал пить – прямо из бутылок, не утруждаясь даже символической закуской. Я позвонил отцовским друзьям, обрисовал ситуацию и попросил как-нибудь помочь. Несколько раз они приезжали, наблюдали неподвижное папашино тело и уезжали ни с чем. Через пару дней, когда понял, что этот запой быстро не закончится, я навестил нашего участкового.
- Я ничего не могу поделать, ведь пьет он дома, на улицу не выходит, а значит, это его личное дело. Вызывай платную наркологическую, его хотя бы из запоя выведут. А там уговаривай кодироваться, - посоветовал участковый. И развел руками.
Я сказал, что так и сделаю. Тем более, что и папашины друзья советовали прибегнуть к этому варианту.
Вернувшись домой, я обнаружил отца валяющимся на кухне. Шикарный новый линолеум был прожжен сигаретой в двух местах. Минут пять я зачем-то тер их ногой, пока не понял, что ничего этим не добьюсь. С трудом переведя взгляд с пятен на отца, я понял, что действительно пора вносить некоторые изменения.
- Отец! Я вызываю к тебе врача! Тебя выведут из запоя, ты придешь в себя, и мы серьезно поговорим, - я похлопал его по щекам.
Он раскрыл мутные глаза и, как ни странно, прореагировал: “Да, сынок, так будет лучше”. Почему-то меня насмешил его заплетающийся голос. Что-то я действительно расклеиваюсь. Так и рехнуться недолго. Пожалуй, события пора форсировать. Прямо сейчас позвоню, не откладывая.
Телефон коммерческой наркологической службы нашелся в первой же газете. Врач приехал уже через час. Я отвел его в комнату к отцу, бесчувственно валяющемуся на диване.
- Давно он так? - спросил доктор.
- Вторую неделю.
- Ничего, сейчас поможем.
Врач измерил отцу давление и начал закатывать рукав на его рубашке. Папаша открыл глаза и смотрел на происходящее осоловевшими глазами.
- Ч-т-то п-происходит? - почти нечленораздельно промычал он, пытаясь приподняться.
- Лежите, лежите, сейчас будет легче, - остановил его врач.
Он перетянул отцу руку жгутом, несколько раз ее согнул и вонзил шприц в выступившую вену. Некоторое время отец еще силился наблюдать экзекуцию, но потом закрыл глаза и заснул.
Тем временем врач поставил отцу капельницу.
- Сейчас прокапаем растворчик, прочистим его немножко, вы пока занимайтесь своими делами.
Я пошел на кухню, налил себе стакан сока и жадно выпил. Сухость во рту немного прошла, зато появился зверский аппетит. Отрезав толстый ломоть колбасы, я жевал и думал над последней частью своего плана.
Итак, папашу я благополучно споил. Лишить его остатков тормозов было нетрудно. Как только он выпивал из бутылки двести грамм, я заботливо возвращал туда сто пятьдесят. По всей квартире я расставил початые бутылки водки, не забывая заменять опустевшие наполовину заполненными. Папаша окончательно ушел в алкогольную реальность и ничего не замечал. Естественно, я не был настолько наивным, чтобы надеяться споить его до смерти. Тем более что помнил, как он звонил и хвастался хорошим здоровьем. Споить его до смерти - слишком долгое и муторное дело. Я затеял другое.
Для этого я подготовил литровую бутылку спирта. Ночью, когда папаша будет валяться на диване в полном отрубе - об этом я дополнительно позабочусь - я оболью его и весь диван из этой бутылки, после чего брошу сверху его же тлеющий бычок. Было продумано все: некоторое время выждав, я выбегу с криками на лестничную площадку и начну звонить соседям. Ситуация банальная – алкоголик облился водкой, заснул пьяный с сигаретой и сгорел.