Я подумал, что Лорн может быть надоедливым, и хотел убедиться в ее безопасности. Но я предпочел бы поговорить с ней наедине. Не знаю, зачем я сказал ей:
– Послушайте, мисс Телли. Вчера ночью с вами произошел ужасный случай. Я хочу быть уверенным, что вы...
Странно, что я споткнулся на этих банальных словах и ощутил желание, чтобы Лорн вернулся к себе в Нью-Йорк.
– ...что вы не подвергаетесь сейчас ни малейшему риску.
– Благодарю вас, – ответила она. – Я считаю, что в данный момент мне не грозит опасность.
Она протянула мне руку, на мгновение я задержал ее в своей, а Лорн коротко сказал:
– Я позабочусь о безопасности мисс Телли. Теперь я совершенно не радовался его приезду, Я видел, как они молча поспешно ушли. Я смотрел им вслед со смешанными чувствами, главным из них было желание, чтобы Лорн никогда не появлялся на нашем пути. Я, правда, напомнил себе, что в этом случае я до сих пор находился бы в тюрьме с очень сомнительными перспективами на будущее. Впрочем, и в данный момент будущее не рисовалось мне в светлых тонах.
Весь этот кошмар со всеми его противоречиями непрерывно кружился в моем сознании. Снаружи завывал ветер, дом сотрясался до основания, а пламя в камине постепенно замирало, оставив лишь красноватые тлеющие угольки. Мне кажется, я заснул тогда, когда эти угольки превратились в пепел.
Внезапно я проснулся. Не знаю, что разбудило меня. В комнате было совершенно темно, холодно и стояла мертвая тишина. Ветер затих, и все же в тиши, в холоде этого безлюдного крыла чувствовалось чье-то незримое присутствие. Я вновь услышал поблизости еле уловимый звук.
Я приподнялся, опершись на локоть, и поглядел на дверь. Потом я тихо встал и подошел к ней. Стол, который я снова поставил перед дверью, не был сдвинут с места.
– Мыши в стенах, – подумал я. – Вероятно, дом полон ими.
Я снова лег в постель, но уснуть не мог. Раздумывая, я решил обязательно утром поговорить с Марселем. Да не забыть спросить у Ловсхайма ключ от моей комнаты. В конце концов, ключи существовали, хотя в отеле на них смотрели так же, как на вопрос центрального отопления.
В этом безлюдном крыле положительно было что-то неприятное. Потолки были слишком высоки, шторы и толстые ковры, казалось, таили секреты и приглушали звуки, коридоры слишком длинны, темны и продуваемы ветром. А теперь, когда ветер стих, мне не нравилось, как пробуждались к жизни разные шелесты и всякие таинственные шорохи. Казалось, точно все истомившиеся духи, раньше спавшие в этой комнате, теперь вернулись, чтобы навестить ее, и, вздыхая, блуждали кругом. Я заснул снова лишь на рассвете и проснулся поздно, когда этот серый и тревожный день уже наступил.
Было нетрудно выбрать момент для разговора с Марселем, а за ночь я обдумал правильный подход к нему. Он принес мне кофе и несколько очень черствых булочек.
Когда он пожелал мне доброго утра и сообщил, что ожидается плохая погода, я начал:
– Марсель, – сказал я прямо, – вам известно, что из-за этого убийства я попал в довольно тяжелое положение?
О да, он знал об этом.
– Так вот, имеются соображения, что теперь возникла опасность и для мисс Телли. Надеюсь, вы не скажете ей об этом.
Его глаза заблестели, он несколько раз кивнул головой. Мне было интересно знать, как много ему известно. Я продолжал:
– Нам обоим чрезвычайно важно знать все об этом убийстве. Мне самому, – я говорил совершенно искренне, и мне не очень-то нравилось, как звучали эти слова, – мне самому угрожает опасность быть повешенным за это... или быть гильотинированным, как это у вас делается, а мисс Телли...
– Мисс Телли тоже угрожает опасность, – поспешно закончил Марсель. – Я знаю это.
– Мисс Телли говорила, что вы были очень добры к ней, – сказал я.