И только мальчишки, которые и так переполнены весенним озорством и жизнерадостностью, порой касаются его из баловства. Он не обижается. Он знает, что дети обязательно должны быть счастливы.
Трубочист завернул за угол дома Греты Кюрстхоф и пропал из вида.
– Кажется, мы только что упустили своё счастье, – с грустью говорят приезжие.
– Ничего, – утешают их горожане, – когда Вам будет его очень не хватать, Вы обязательно увидите трубочиста.
– Разве он никогда не спит?
– Да. Но это старая и долгая история.
– Может быть, Вы расскажете её нам в удобном и тихом месте?
Горожанин осматривает приезжего, как бы говоря всем своим видом: «А можно ли тебе доверять, браток?» Но после секундного замешательства, видимо, сочтя того достаточно благочестивым, соглашается.
– Что ж, за пару талеров и кружку доброго эля в таверне у Марты я готов потешить Ваше любопытство.
Они перемещаются в кабачок, где всегда найдётся незанятый столик и пара-тройка внимательных слушателей.
– Давно это было. Так давно, что даже мама моей бабушки не помнит, какой это был год.
Зима тогда выдалась холодная. Редкой силы морозы и ветра выстудили город. А снега выпало мало. А тут ещё эта испанка. Болезнь такая. Вроде простуды. Косила людей налево и направо. Лекарств в то время таких, как сейчас, не было. Поэтому больным трудно было помочь.
И жил в нашем городе один художник.
– Бедный?
– Ну почему же сразу бедный? Известный был художник. Талантливый. Его даже курфюрст в замок приглашал дочерей писать. Золотыми гульденами платил!
А напротив девушка жила. Вот она как раз-то и была не очень богатая. Грета её звали.
– Не Грета, а Герда, – вставил толстый горожанин из-за соседнего столика.
– Да нет, Герда – это из другой сказки, а эту звали Гретхен! – вставила хозяйка кабачка, старая Марта, и присела рядом с рассказчиком.
– Так вот, звали её Грета, – повторил горожанин, посмотрев недовольно на Марту. Та фыркнула и поставила перед ним свежую кружку доброго старого эля.
Зимой у художника не было работы. И он проводил часы, разглядывая в окно город и горожан. И не мог не заметить прекрасной девушки из дома напротив. Которая проводила целый день в заботах и делах. Подметала и мыла пол, помогала накрывать на стол, убирала посуду.
Но однажды он её не увидел.
«Странно», – подумал художник. Она никогда не отлучалась так надолго. Не появилась девушка и на другой день.
Всю ночь художник не спал. Он ворочался и крутился, но прекрасная белокурая Грета не выходила у него из головы. Наутро он, не выдержав, постучал в дверь домика напротив.
Ему открыл совсем седой неряшливо одетый старик. С очень грустным и уставшим лицом.
– Простите, – растерялся художник, – я видел здесь на втором этаже чудесную девушку. А вчера её не было. Вы с ней не знакомы?
Старик поднял глаза, красные от бессонных ночей, и сказал слабым голосом:
– Грета заболела.
– Испанка! – испугавшись, произнёс художник.
– Она, проклятая, – согласился Старик.
– Я могу Вам чем-то помочь?
– Живой водой, – мрачно пошутил Старик и захлопнул дверь.
* * *Этот сарказм Старика занозой застрял в сердце художника. Он метался по комнате взад и вперёд. Он качался в кресле, глядя на камин. Вскакивал, подходил к окну и опять садился.
Совсем стемнело. Комната освещалась лишь неверными отсветами оранжевых языков каминного огня. По стенам заплясали тени. Художник накинул шотландский плед и сел в кресло. И тут в дверь постучали.
Понимаешь, дружок, так странно в жизни устроено, что стоит только тебе или близким для тебя людям попасть в беду, как непременно найдётся какая-нибудь личность, желающая на этом подзаработать.
Стук в дверь стал более настойчивым. Художник встал и впустил ночную гостью. Это была старая и дряхлая бабка. В темноте у порога он не разглядел её, а та, не теряя времени, прошла в комнату без спроса и села в самый тёмный угол. Художнику показалось, что какой-то чёрный кот прошмыгнул за ней. Он проверил дверь – но нет, та была плотно закрыта.
– Кто Вы? И что Вам здесь надо в столь поздний час?
– Надо? – усмехнулась старуха, и художник поразился, какой у неё длинный и острый загнутый нос. – Мне уж, милок, двести лет как ничего не надо. Это тебе надо, касатик.
– Это правда, – расстроился художник, – но ведь живой воды не существует. Она бывает только в сказках.
– Хе-хе, – хмыкнула старуха. – Вопрос не в том, бывает живая вода или нет. Вопрос в том, что ТЫ готов за неё отдать?
– Я готов отдать за неё всё! – вскрикнул художник. – Даже жизнь!
– Кому нужна твоя жизнь? Жизнь… её, касатик, в карман не положишь. И за чужого человека не проживёшь.
– Что же ты хочешь? Золото? Картины?
– Золота у меня и у самой достаточно. А этих картин мне мало.
– Бери все! Я ещё тебе напишу.
– Хе-хе, – изображая смех, заскрипела старуха и взмахнула чёрной шалью так, что искры из камина больно обожгли художнику щёки и…
И глаза…
Огонь в камине потух. Лишь угли красными бегающими огоньками отвоёвывали у мрака комнаты маленькие островки света.
– Мне не нужны твои картины, Художник, – громовым голосом сказала старуха. – Мне нужен твой… ТАЛАНТ.
Ничего не видя перед собой, художник облокотился на край камина.
– У тебя есть живая вода?
– Да, – ответила Старуха.
– Я согласен, – сказал художник.
На мгновение в комнате воцарилась тишина.
Потом хлопнула дверь.
Это старуха вышла на улицу. Она подошла к ближайшей колонке и, открыв защищающий от холода люк, набрала полную флягу колодезной воды.
Затем не спеша вернулась в дом. Художник стоял у камина, прикрыв глаза.
– Убери руки. Это всего лишь искры.
Художник взглянул на ведьму, протягивающую ему флягу.
– Держи. Но помни! Как только ты возьмёшь флягу, потеряешь талант.
Он резким движением выхватил флягу из рук старухи. И та исчезла. Он мог поклясться, что она не ушла, а именно исчезла. Пахнув напоследок ароматами серы и ладана.
А тот стремглав бросился к дому напротив и стал стучать в дверь двумя руками.
Долго никто не открывал. Потом дверь скрипнула и вышел седой Старик.
– Что Вам опять? У нас священник в доме. Причащает нашу маленькую Грету.
– Вот, – сказал художник, протянув флягу, – пусть она глотнёт. Обязательно глотнёт!
Дверь захлопнулась.
Утром на улицу подышать свежим зимним воздухом вышла юная девушка. Она была очень слаба после болезни и поэтому придерживалась за дверной косяк.
У порога она увидела совсем уже замёрзшего человека.
– Кто Вы? – спросила она.
Человек шевелил губами, но ни один звук не выходил у него изо рта. От холода и потрясений художник стал немым. Он не мог говорить.
В это время на улицу вышел жизнерадостный молодой человек.
– Грета, Грета! – громко закричал он издалека. Подбежал, обнял, поцеловал слабенькую девушку и вручил ей роскошный букет.
– Нильс! Я так рада, что ты ко мне пришёл! Я чуть не умерла…
В тот день в городе появился немой трубочист.
Дарья Наседкина, 15 лет
Добрый совет
Алевтина Бондаренко
г. Коломна, Московская область
Когда Земля была совсем юной, ледяная тишина окутывала её. Скованные вечным льдом, спали ручьи и реки, моря и океаны. Шумные ветры тихо дремали в глубоких расселинах скал. И всё потому, что молодое Солнце… боялось высоты! Поднимаясь утром на востоке, оно изо всех сил держалось за Линию Горизонта. Его лучи только скользили по планете, не согревая её.
Шло время, а на Земле ничего не менялось.
Однажды возле Солнца пролетала Старая Мудрая Комета. Она сразу заметила что-то неладное:
– Уважаемое Светило! Не могли бы Вы подняться чуть выше Линии Горизонта? Эта прекрасная планета никогда не проснётся, если Вы не согреете её своими лучами!
– Я не могу, – ответило Солнце и отчаянно покраснело. – Я боюсь высоты.
– Это поправимо! – сказала Старая Мудрая Комета. – Вам только нужно поменять свою точку зрения. Правда, эта точка, называемая Зенитом, находится довольно высоко, в самой середине неба. Но если вы достигнете её, то страх высоты навсегда пройдёт. Прощайте, Солнышко! Прислушайтесь к моему совету.
Утром Солнце сразу же устремилось к точке, которую указала ему Комета.
К полудню оно достигло Зенита и решило осмотреться. И тут наконец увидело Землю – не краешек, не половинку, а всю планету целиком, такую прекрасную и удивительную, похожую на огромный голубой шар.
Любовь и нежность переполнили Солнце. Его лучи согревали озябшую Землю так, что стали плавиться льды в морях и океанах. Но первыми оттаяли ветры – и разлетелись по всей Земле. Они радостно свистели и улюлюкали на безлюдной пока планете.
А Солнце, совсем забыв о боязни высоты, пошло на запад, чтобы обогреть свою планету со всех сторон.