Мы домчались до родильного центра Торо в рекордное время. Каррутерс уже по дороге умудрился позвонить туда, так что нас встречала сиделка с креслом на колесиках. Как только Трачина очутилась в этом кресле, она потянулась ко мне и схватила за руку.
— Кэсси, не оставляй Уилла одного! Ему сейчас так нужен друг! — воскликнула она.
Что? Я, может быть, ее не расслышала? Но Трачина уже отпустила меня и взяла за руку Каррутерса, и они исчезли в дверях медицинского центра.
Я пошла искать комнату ожидания. Через несколько минут меня догнал разъяренный Уилл. Его глаза бешено сверкали, футболка на груди потемнела от пота.
— Куда они отправились?
— Вон туда, — ответила я, — но я не думаю…
Он не стал меня слушать. Рванулся сквозь дверь и исчез в коридоре. Я уже настолько устала, что не сразу поняла, что вибрация моей сумки означает телефонный звонок. Вокруг стоял оглушительный шум, потому что по интеркому то и дело звучали какие-то сообщения, да и людей здесь хватало, и я прижала трубку к уху, чтобы лучше слышать.
— Привет, леди! Ты где? Судя по звукам — на гоночном круге. Смотри не проиграй там всю зарплату!
Это был Джесси, и его голос звучал сладко и соблазнительно.
Я объяснила ему, что произошло, рассказала о стремительной поездке в родильный центр и за это время успела добраться до пустой комнаты ожидания. Напротив комнаты ожидания располагался пост медсестры, которая показала на мой телефон, а потом на плакатик за своей спиной: «В ПРИЕМНОМ ПОКОЕ ТЕЛЕФОНЫ ЗАПРЕЩЕНЫ. ЧТОБЫ ПОГОВОРИТЬ, ВЫЙДИТЕ НА УЛИЦУ». Я подняла палец в универсальном жесте, означавшем: «Всего минутка!» И тут в голове возникла мысль: как будет решаться деликатный вопрос отцовства?
— Ну, думаю, ужин и поход в кино — это само собой, да? — спросил Джесси.
— Я должна остаться здесь.
— Ты хорошая подруга, — сказал он. — Ну ладно, я подумаю.
— Да? О чем же?
— О тебе и…
О боже… с чего это вдруг у меня сжалось сердце?
— И?…
— И обо мне. И о том, что я рад тому, что мы снова встретились. Я и не понимал этого до сих пор. Но наверное, я всегда искал девушку вроде тебя. — (Я молчала.) — Что, не вовремя сказано?
— Немножко есть. Но… ладно, неважно. А как насчет того, что мы друг другу говорили? «Никаких ожиданий», а?
— Но ты ведь не думала, что я стану этого придерживаться?
Я засмеялась. Но сейчас было не время углубляться в тему. Я сказала, что позвоню позже, а потом выключила телефон.
Вот ведь как бывает… Как только вы начинаете думать, что справились с проблемами, появляется какой-нибудь незнакомец, у кого-то отходят воды, и вам начинают грозить радикальные перемены в жизни… Во всяком случае, у меня было именно такое чувство. Я ведь могла только предполагать, что происходит в уме Уилла и Трачины. А вот Каррутерс, похоже, принял окончательное решение еще до того, как постучал в ту дверь…
Я таращилась на двойную дверь родильного отделения. В данный момент я могла быть уверенной только в одном: кто бы ни выскочил оттуда первым, он может сказать нечто такое, что изменит… ну, вообще все изменит. Но прямо сейчас я знала только то, что в перспективе у меня — Джесси Тернбул. И разве я не этого хотела?
Глава восемнадцатая
Дофина
Наверное, сразу же, как только мы осознали, что не только я покидаю общество С.Е.К.Р.Е.Т., но еще и Марка забираю с собой, нам следовало уйти отсюда. В каждой из комнат, куда мы заглядывали, имелись городские телефоны. Мы могли позвонить куда угодно и кому угодно. Мы могли вызвать автомобиль или Клодетт… Или позвонить Матильде. А могли и просто уйти из Особняка.
Но после наших игр в апартаментах «Домино» мы ударились в странную, головокружительную авантюру, словно обретя второе дыхание. Когда Марк предложил предпринять тайную экскурсию по Особняку, а заодно заглянуть в некоторые из тех комнат, где он проходил тренировки, я тут же набросила на себя купальный халат и включилась в игру.
— Веди меня, Ромео! — сказала я.
Я увидела роскошно отделанную Королевскую комнату с односторонним зеркалом и помещение, называемое Берлогой, где вокруг были разбросаны разные штучки для садомазохистских забав.
— И ты тоже этим пользовался? — спросила я нервно (или возбужденно?), проводя пальцем по столу, заваленному кожаными плетками и путами. Я не очень хорошо представляла, какой ответ мне хотелось бы услышать.
Марк пожал плечами.
— У меня такое чувство, что у нас с тобой может получиться кое-что поинтереснее этого, — сказал он, подхватывая меня под руку и выводя из комнаты.
— Пожалуй, ты прав, — решила я, целуя его в губы — ох, эти губы!
Я не хотела слишком много знать о его выходках, так же как он не слишком интересовался моими. Единственное, что нас заботило, так это то, какую пользу полученный опыт может принести нам обоим.
Самой симпатичной в Особняке была комната в подвале, называемая Гарем. Ее украшал бронзовый шест, а пол устилали пышные подушки, к тому же здесь имелся небольшой бассейн с подогревом.
— А здесь ты чему учился? Как быть шейхом? — поддразнила я Марка, делая у шеста один оборот, другой… пока наконец Марк не убедил меня снять халат и устроить для него настоящий эротический танец у шеста, а сам в это время лежал на подушках, поглаживая себя.
— Руками не трогать! — предупредила я, кружась и выгибаясь и заставляя его корчиться от желания.
С Марком было так весело, мы вели себя глупо, по-детски!
Да, наверняка мы должны были кому-нибудь сообщить о нашей экскурсии. Но вместо этого мы полчаса плескались в горячем бассейне, а потом, закутавшись в халаты, налетели на холодильник с баром, набрали воды и фруктов для коктейлей, в основном апельсинов, нарезанных на кусочки ананасов и засахаренную вишню, и отправились по лестнице на третий этаж, где, похоже, жил обслуживающий персонал. В конце коридора мы обнаружили симпатичную уютную спаленку со стенами из неоштукатуренного кирпича и сосновым полом, выкрашенным белой краской. Мебель здесь стояла плетеная. Это напомнило мне гостиную в одном прелестном коттедже на морском побережье. Мы забрались на высокую кровать, набросили пухлое одеяло на утомленные сексом тела и пустились в разговоры. Я немножко рассказала Марку о своем прошлом, о своих страхах, о том, как Люк и его глупая книга почти полностью лишили меня уверенности в себе.
А Марк, вместо того чтобы предложить набить Люку морду, заявил, что напишет обо всем этом песню.
— Тебе незачем это делать, — возразила я. — Я уже вполне со всем справилась.
— Значит, песня будет именно об этом.
А потом мы крепко заснули посреди пуховых подушек, апельсиновых шкурок и по меньшей мере четырех пустых бутылок из-под воды.
Утром мы снова занялись сексом, нежно, медленно, и мои ноги к этому времени покрылись крошечными синяками от пальцев Марка. Марк снова поднимал мои ноги вверх, его бедра ударялись о мои, но на этот раз осторожно, и наши тела двигались не спеша, радуя друг друга. Сплетя свои пальцы с моими, Марк вскинул меня на себя, и я мягко поднималась и опускалась, сидя на нем, а его рука гладила мою грудь, живот, и на лице Марка отражался восторг, когда он смотрел на солнце, игравшее в моих волосах, заставляя их пылать красно-золотым огнем. Я легко и быстро дошла до финала, потому что то, как ласкал меня Марк, казалось просто невозможным после всего одной ночи знакомства.
И у нас не осталось никаких сомнений: нам нечего обсуждать, не в чем сомневаться, нечего бояться.
Первым делом я позвонила Элизабет и сказала, что ужасно себя чувствую, что слишком больна для того, чтобы работать сегодня. Эта ложь привела ее в восторг, потому что она сразу поняла: свидание прошло лучше некуда.
— Как ты вчера? — спросила она.
— Я не могу говорить сейчас.
— О! Это потому, что онеще там? Потрясающе!
Второй звонок был Кэсси, но ей я просто оставила сообщение. И наконец, звонок Матильде.
* * *
Она велела нам прийти к ней, когда мы оденемся. И теперь сидела за своим столом в коуч-центре, напротив нас. Марк устроился рядом со мной, нежно зажав в ладонях мою руку.
Я все еще не могла поверить, что это происходит на самом деле.
— У вас обоих вид, как у побитых собак, — сказала Матильда. — Почему? А ты, Марк? Значит, ты тоже нас покидаешь?
Я посмотрела на профиль Марка. Моя рок-звезда, мой мужчина, такой дерзкий на сцене, перед Матильдой выглядел растерянным и застенчивым.
— Просто я чувствую то же, что и она, мэм. Такое ведь случается, вы знаете. Словно молния ударила. Я просто хочу быть с ней, — сказал он, как будто и сам удивлялся собственным словам.