Я бежал за ним, как арабский скакун, а он продолжал нетерпеливо кричать: "Вниз... Вниз".
На улице доктора уже ждал автомобиль, отделанный с неслыханной роскошью. Тяжелая машина с мощным мотором. Шофер с ловкостью акробата прыгнул на свое место, в то время как коронер Бэйндзен, пустив меня первым во внутрь машины, сел рядом с шофером и зычным голосом отдал ему приказ:
- Ист-Чеснейт-стрит, 207... Скорее!.. Скорее!
Мы помчались. Доктор Бэйндзен пустил в ход сигнальный колокол, подобный тем, какими снабжены автомобили скорой помощи или пожарные машины. Одновременно загудела сирена, поднявшая тревожный вой, похожий на заунывный призыв "готы" в Париже во время войны.
Полдень. На улицах Чикаго огромное движение. Но при нашем приближении повсюду начинается хаос, будто кто-то пустил клич: "Спасайся, кто может!" Автомобили бросаются во все стороны при виде нашей машины, извергающей зловещие звуки.
Двадцать полицейских на мотоциклах догоняют нас. Я сам не знаю, откуда они взялись. Просто чудо, что один не наезжает на другого, и что все они следуют за нашей адской машиной.
Я ошеломлен. У меня такое впечатление, будто "крутят" фильм, сценарий которой мне неизвестен. Настоящий американский фильм, ибо беспрерывный звон сигнального колокола, заунывный вой сирены и гудение мотора действуют потрясающе! Изумительная иллюзия фильма, но шумного, зловещего.
Занятый игрой на своем единственном оригинальном "джазе", доктор Бэйндзен больше не замечал меня. Он совершенно забыл, что я сижу в машине. Я трижды громко спросил его:
- Куда мы едем?
Он не расслышал.
Точно на экране мелькают дома, люди, авто. Только проезжая по мосту через реку Чикаго, шофер несколько замедлил ход. Я опять пытаюсь задать вопрос:
- Куда мы едем?.. Куда едем, мистер коронер?..
Я читаю адрес, записанный мною, когда коронер отдал приказ шоферу: Ист-Чеснейт-стрит, 207.
Итак, там разыграется, несомненно, главная сцена этого фильма, в котором я фигурирую довольно неожиданно. Но... как далеко еще до этого момента и как громаден этот город Чикаго!
Глава 2
Убийство сенатора
Автомобиль коронера сделал последний крутой и смелый поворот, и перед моими глазами открылась интересная картина. Мы очутились на улице с богатыми домами, где обычно царит относительная тишина.
Но теперь у одного дома собрались люди, и вполне естественно, что мы останавливаемся около этого дома. Вот он, таинственный Ист-Чеснейт-стрит, 207!
Сборище людей, толпа... но единственная в своем роде толпа! Это не та шумная движущаяся толпа, которая в Париже теснится ближе к стене, "за которой кое-что происходит", это не оживленная экспансивная толпа Парижа, страстно выражающая свое мнение, переругивающаяся или прислушивающаяся к болтовне проказника, кичащегося тем, что он, мол, уже знает "положительно все", что произошло за стеной; это не та толпа, которую добродушные ажаны приглашают "р...р...разойтись".
Нет, здесь любопытные только из профессионалов. Прохожие слишком боятся шальной пули, чтобы останавливаться, когда замечают, что на улице не все в порядке. Прохожие в Чикаго боятся проявлять любопытство.
Все "любопытные", собравшиеся здесь по долгу службы, стоят в таком порядке, что можно подумать, будто они расставлены режиссером. Прежде всего бросались в глаза два неподвижных великана - два полицейских офицера в штатском, охранявших вход. За ними - десяток вооруженных карабинами полицейских. Дальше - еще отряд полицейских без оружия. Неподалеку от них стояло около двадцати репортеров, производивших - да простят они мне! довольно комичное впечатление. Дело в том, что каждый из них выставлял напоказ свой репортерский билет, засунув его за ленту шляпы. Занимательное зрелище - отряд "рогатых" журналистов! За репортерами стояли фотографы и кинооператоры.