Александра у Петра,
Что ни глотка, то дыра!
У Евстратья — Акулина,
Тут не ебля, а малина!
Думай, думай… Ой, окстись,
Все дадут нам. Заебись!
Марья, точно, блядовита,
Ставит раком Ипполита,
То ли в жопу, то ли в рот,
Но до смерти заебет!
Неча на лицо глядеть
И рябую можно еть!
Нам бы только, видит Бог,
Не давала поперек.
Ай да Марья! Марья — клад,
Подставляй-ка, сватья, зад!
Для чувств
Вечор в счастливом заблужденье
Провел у ног я, точно раб;
В каком досадном нетерпенье
Страдал измученный приап.
Для чувств мы сбросили одежды,
С тех пор я этим и живу.
Во сне я умертвил надежды
И благодарен наяву.
Картина
Давно ли в шелковых чулках
Разгуливает Нина;
Мой хуй без Ниночки зачах,
Вот блядская картина!
Цветок
Увы, любовь твоя глупа,
А клиентура — шантрапа!
Зато скрываешь ты меж ног
Неувядаемый цветок.
Так дай на поругание
Сие благоухание!
Поцелуи и объятья
Поцелуи и объятья,
Розы, веер, кружева,
И в глубокий вырез платья
Глухо падают слова.
Отчего же обладанье
Нас нисколько не пьянит?
Отчего твое желанье
Ни о чем не говорит?..
Разве это все догадки
И безумных дум исток,
Я ж до самой рукоятки
Погружал в тебя клинок.
Не тебе ли нес я пени,
Бренной жизни идеал?
Как сдвигала ты колени
В мутном трепете зеркал.
Мир в желаниях расколот,
И в виски стучится кровь,
Как высокий лунный холод,
Караулит нас любовь!
Мишень
Визжали и плакали скрипки,
У гроба вдова расцвела;
Не надо ни слез, ни улыбки,
Останься такой, как была!
Не надо ни слов, ни рыданий,
Ни крепа, ни свеч, ни кадил…
Останься восторгом желаний,
Ведь я ничего не забыл.
Там свечи пылали и плыли,
Кортеж похоронный грустил,
А запах левкоев и лилий
Нам головы странно кружил!
Я портил, должно быть, декорум,
Когда в карауле стоял;
Покойник не просто был вором,
А был он аншеф-генерал.
Был воздух могилы печальней,
Где ярко алели цветы,
И скорби несбыточно-дальней
Сквозь дым золотились следы.
Теснили мой разум виденья,
Когда, выбиваясь из сил,
Дарил я тебе наслажденья,
Нескромные ласки дарил.
Там вдовы кружились нагие,
Царил там вселенский разврат,
С тех пор на меня, как живые,
Красавицы эти глядят.
Покойник не просто был вором,
Он был еще тот сукин сын:
Я тут же раздел тебя взором,
С колена смахнув стеарин.
Ты стала любовной мишенью,
Когда же тебя отпоют,
Прошу, моему пораженью
Отдайте последний салют!
Бредни
Духи благоуханные,
Серебряные, алые;
Цветы мои стеклянные,
Глаза твои усталые.
Движенья безучастные,
Виденья окаянные;
Лиловые и красные
Слова твои обманные!
Пейзажи заоконные,
Бессвязные, бесцветные.
Туманные, бессонные.
Желанья безответные.
Мадам, целую ваши ручки
Мадам, целую ваши ручки
И очи, полные огня;
Все эти ваши почемучки
Уже не трогают меня.
Все эти ваши завыванья
И бесконечные угу
Не разожгут во мне желанья,
Не истребят во мне тоску.
Так почему ж у этой злючки
Я столько лет любви искал;
Все б целовал я ваши ручки,
Все б эти ножки целовал!
Наталья
Я весел, я знатен,
Авось не сопьюсь!
Как солнце без пятен,
Во мгле я свечусь.
Несусь ли в пролетке,
Держу ли бокал,
Я в каждой красотке
Тебя узнавал.
Исполненный света,
Желаний и сил,
Все стороны света
Собой озарил.
Когда бы Наталья,
Меня возлюбя,
Дала бы, каналья,
Коснуться себя.
Возможно ль? не знаю.
Дыханье ловлю.
К тебе я взываю,
Насмешки терплю.
Нас век позабавит,
К чему бы стихи?
Господь не оставит,
Отпустит грехи!
Серафим
Меня томили ожиданьем
Лишь девы нежные персты,
Между разлукой и свиданьем
Одни желанья лишь чисты.
Как серафим у Боттичелли,
Рассыпав локон золотой,
На сладкий стон виолончели
Тебя увлек я за собой.
И, путаясь в застежках платья,
Срывая фижмы и крючки,
Ты падала в мои объятья,
Дрожа от страсти и тоски.
О снах, погибших без возврата,
С улыбкой вспоминаю я;
Во тьму страданья и разврата
Летит красавица моя.
Рашель
Мне жаль неверную Рашель.
О ней я часто вспоминаю
И, как преступник в кандалах,
Душой чувствительной страдаю.
С какой тоскою я смотрел,
Как ты бездарно напивалась
И без стесненья по ночам
С любым придурком целовалась.
С какою грустью слушал я
Твой плач и громкое рыданье;
Казалось мне, что в первый раз
Такое встретилось страданье.
Там был ночами сущий ад,
И ты меня с ума сводила,
И всех влюбленных на земле
Ты до убийства доводила!
След
Где любовники хмельные,
Покорители сердец,
Где красавицы младые,
С кем шалили, наконец?
Все на свете исчезает,
Время в пыль и прах стирает;
Там, где вился дым побед,
От любви пропал и след!
Памятник
Откинувшись на спинку кресла,
Она в глаза мои глядит;
Огонь ей пожирает чресла
И вся мадам уже горит.
Как тонкая полоска света
В нее вошел я в тот же миг,
Ах, сладкий сон! ах, зелень лета,
С тех пор ни слова, ни привета,
А ей, как водится, за это
Я памятник в душе воздвиг!..
Юность
Скажи, не я ли в те колени тычась,
Устал слова заветные ронять?
Ведь я с тобою вел себя, как витязь,
А мог бы всю до нитки промотать.
И разве я, играя с этой деткой,
Не падаю, не подымаюсь с ней?
А что прикажешь делать мне с кокеткой,
Что переплюнет с легкостью блядей!
Когда бы запретили нам встречаться,
Как я любви потерянной хвачусь!
А ты дала всей нитке размотаться,
Где я вовек уже не отшучусь!
С листа
Вот дева раскрыла уста,
В них дышит восторг и желанье;
Так жизнь начинают с листа,
Так теплится в сердце признанье.
Так, нежа дыханье и взор,
Ты сбросила школьное платье;
В глазах я прочел приговор,
И страсть, и мольбу, и проклятье!
Все то, что в тебе я открыл,
Мне даже нашептывать стыдно,
Как долго я верность хранил
И как же теперь мне обидно!
Облачко
О чем ты пела в полусвете стекол
Во всеоружье этих детских чар,
И вторил соловей во тьме, и цокал,
Сближал тела, как заговор, пожар!
Но время шло, и в музыке желанья
Сходились стены за моей спиной,
Мы погружались в океан молчанья
И облачком парили над землей.
Но время шло и пенилось. И губы
Доступней становились с каждым днем,
И плакали, как дети, душегубы,
Когда в постель бросалась ты ничком.
Я отступился. Был, как мир, огромен
Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,
Лишь искры из пылавших в сердце домен
Да темный бред распущенных волос.
Никогда
Когда слезами обливаясь,
Ты раздевалась вновь и вновь,
Шептал я, губ твоих касаясь,
Возьми, возьми мою любовь!
Там в нежности твоей минутной,
В постыдном развороте поз
Мерещился мне ропот смутный
И веял сладкий запах роз.
Грозил копьем святой Егорий,
Ты раздевалась, как всегда,
Метафор, даже аллегорий
Я не чуждался никогда!
Сирена разлуки
Как дышат любовью и негой,
Бессонные ангелы ночи;
Пылают, как будто два солнца,
Бездонные девичьи очи.
Как утро печально и смутно,
Какие глубокие страсти!
Там девки меня до заутра
Всю ночь разрывают на части.
Как страстно сплетали мы руки,
Ласкаясь во мгле неустанно,
Все ближе сирена разлуки,
А жизнь, как открытая рана.
Я, в прошлое взгляды бросая,
Пойму, что расстаться не больно,
Когда без умолку болтая,
Расстались с тобой мы невольно.