Ему невыгодно нас убивать.
— А чем выгодно, чтобы мы играли в его дурацкой пьесе?
— Не знаю. — Вайолет встала и с несчастным видом принялась мыть миски из-под овсянки.
— Хорошо бы узнать побольше про закон наследования, — заметил Клаус. — Ручаюсь, что у Графа Олафа уже готов план, как отнять у нас деньги, только непонятно, в чем он состоит.
— Можно бы спросить у мистера По, — неуверенно проговорила Вайолет. Клаус, стоя рядом, вытирал миски. — Он знает всякие латинские юридические выражения.
— Ну да, а потом он опять позвонит Графу Олафу, и тот поймет, что мы что-то затеяли против него, — запротестовал Клаус. — Может, поговорить с судьей Штраус? Она должна все знать про законы.
— Но она олафовская соседка, — возразила Вайолет, — и может упомянуть в разговоре с ним, что мы ее спрашивали.
Клаус снял очки с носа, что обычно делал, когда усиленно думал.
— Тогда как же нам узнать про законы без ведома Олафа?!
— Каги! — неожиданно выкрикнула Солнышко. Вполне вероятно, она имела в виду что-то вроде «Вытрите же мне наконец лицо!», но Вайолет и Клаус воззрились друг на друга. Книги! Оба подумали об одном и том же: наверняка у судьи Штраус имеется книга про закон наследования.
— Граф Олаф не оставил на сегодня никаких заданий, — сказала Вайолет, — и мы спокойно можем пойти в библиотеку к судье Штраус.
Клаус улыбнулся:
— Верно. И знаешь, сегодня я, пожалуй, не стану брать книг про волков.
— А я про машиностроение, — добавила Вайолет. — Я лучше почитаю про наследование.
— Ну так пошли, — поторопил Клаус. — Судья Штраус звала нас в ближайшее время, так что не будем проявлятьотчужденность.
Вспомнив, как не к месту Граф Олаф недавно употребил это слово, бодлеровские дети покатились со смеху, даже Солнышко, хотя ее словарный запас был пока весьма ограничен. Они быстренько убрали чистую посуду в кухонные шкафчики, которые следили за ними своими нарисованными глазами. А затем побежали в соседний дом. До пятницы, дня спектакля, оставалось уже не много дней, и дети хотели как можно скорее докопаться, в чем состоит план Графа Олафа.
Глава седьмая
На свете есть множество книг самого разного типа, и это правильно, поскольку на свете есть множество людей разного типа и все хотят читать что-то на свой вкус. И скажем, люди, которые терпеть не могут истории про то, как с маленькими детьми приключаются всякие страшные вещи, должны немедленно отложить в сторону эту книгу. Но есть один тип книг, которые никто не любит читать, — это юридические книги. Эти книги отличаются тем, что они очень длинные, очень скучные и их очень трудно читать. В этом кроется одна из причин, по которой многие юристы зарабатывают кучу денег. Деньги тут являются стимулом, что в данном случае означает «денежное вознаграждение, призванное убедить вас делать то, чего делать не хочется», а именно читать длинные, скучные, трудные книги.
У бодлеровских детей стимул носил несколько иной характер: они хотели не заработать кучу денег, а помешать Графу Олафу сотворить с ними что-то ужасное для того, чтобы заграбастать кучу денег. Но даже и при таком стимуле просмотреть все юридические книги судьи Штраус оказалось делом весьма, весьма и весьма нелегким.
— Боже милостивый, — вырвалось у судьи Штраус, когда позже она вошла в библиотеку и увидела,что они читают. Ведь впустив их, она сразу же ушла на задний двор и занялась цветами, оставив детей одних в своей великолепной библиотеке. — А я-то думала, вас интересует машиностроение, животные Северной Америки и зубы. Вы уверены, что вам хочется читать эти толстые книги? Даже я не люблю их читать, а ведь я занимаюсь судебными делами.
— Да, — солгала Вайолет, — я нахожу их очень интересными.