— Зашкаливает! — испуганно сказал голос из пустоты. — Пробой, нет никаких сомнений! Нас слышат, а, может, уже и видят. Ты взгляни на учительницу, она же рот разевает, как старая рыба!
— Да помолчи ты! — отозвался другой. — Может, сейчас все снова войдет в режим.
2. С ДВУМЯ НЕИЗВЕСТНЫМИ
Аркадия Львовна выскочила в коридор и помчалась по направлению к учительской, громко стуча каблуками, несмотря на собственное требование соблюдать тишину. Марина Букина осторожно положила указку на стол и, крадучись, тоже двинулась к двери. Костя наконец сел и с напряжением стал смотреть в ту сторону, откуда слышались голоса, стараясь подобрать феномену разумное объяснение. Лена Прудникова и Франческа Канарейкина тесно прижались друг к другу и замерли от испуга. Так же, без движения, не зная, что и подумать, сидели все остальные. И в этом общем замешательстве как всегда ярко проявились решительность и присутствие духа Петра Трофименко.
— Тихо! Всем сохранять спокойствие! — выкрикнул он, вспрыгивая на свой стол. — Ничего страшного, наоборот! Это же пришельцы из космоса, ясно?! Рано или поздно это должно было случиться! Нам повезло, мы первые!
— Они нас слышат! — с отчаянием произнес голос в пустоте. — Уходим!
Марина Букина добралась наконец до двери, наткнулась на какое-то невидимое препятствие, завизжала и стремглав вылетела из класса, захлопнув за собой дверь. Моментально визг подняли и все остальные девчонки, но Петр, возвышаясь на всеми, топнул ногой, требуя тишины, и она быстро настала, потому что Петра Трофименко в шестом «А» уважали, пожалуй, не меньше, чем саму Аркадию Львовну.
— Если это пришельцы, — задумчиво самому себе сказал Костя, — то почему они говорят по-русски? И почему мы их не видим?
— Ну ты даешь, Коська! — удивляясь непониманию, Петр Трофименко даже немного растерялся. — А вроде книги читаешь! И фантастику, наверное, тоже.
— И все-таки? — задумчиво спросил Костя.
— Не видим мы их просто потому, что они в самом деле невидимы! — Петр махнул рукой. — С их техническим уровнем это ничего не стоит. Ясно, что они считают, что им еще рано вступать в Контакт с Землей, и только наблюдают за нами. Но у них что-то случилось, и мы их услышали.
— А почему по-русски? — спросил Костя.
Петр отмахнулся.
— Ну кто тебе сказал, что по-русски? Да мы не голоса их слышим, а мысли, которые они передают. А мыслят все одинаково, правда?
— Это, пожалуй, правильно, — задумчиво промолвил Костя, — но если, скажем, взять…
Стоя на столе, Петр Трофименко топнул ногой. На класс он больше не обращал никакого внимания. Настал великий исторический момент. Пора было приступать к Контакту. Раз уже пришельцы себя обнаружили, таиться и дальше им не имело никакого смысла. Как мыслящие разумные существа, к тому же, явно опередившие землян в развитии, они должны были это понимать.
— Внимание! — громко сказал Петр, обращаясь к пустоте. — Внимание! Раз уж вы себя обнаружили, давайте вступим в Контакт!
В классе воцарилась мертвая тишина.
— Мы земляне! Мы шестой класс «А», а его представитель я — Петр Трофименко. Отзовитесь, мы готовы к Контакту! Мы вас уже слышали! Мы ждем ответа!
В мертвой тишине послышался какой-то неясный шорох.
— Отзовитесь, мы готовы! — повторил Петр и, хорошо понимая всю значимость исторического момента, торжественно поднял вверх руку, как бы призывая в свидетели великих людей Земли, чьи лица смотрели в кабинет биологии с портретов на стенах — Чарлза Дарвина, Жоржа Кювье, Карла Линнея и Климента Аркадьевича Тимирязева.
Но ответом была только тишина; казалось, она все больше и больше сгущалась. Никто не двигался. И наконец в коридоре оглушительно загремел звонок.
— Ребята, а, может, нам все это только показалось? — очень тихо спросила Франческа Канарейкина, но ее вопрос потонул в грохоте, каким всегда взрывается школьная перемена. Этажи наполнились голосами и шумом, кто-то снаружи дернул дверь кабинета биологии.
— Эх, не успели, ничего не получилось! — с досадой молвил представитель шестого «А» и всех землян Петр Трофименко. — Если они не хотели вступать с нами в Контакт раньше, когда мы были одни, теперь тем более не захотят. И видимыми ни за что не станут. Эх, не повезло!
Костя Костиков встал. Для него стало очевидным, что надо делать.
— Что бы это ни было, — сказал он, — явление непонятное, аномальное. О нем совершенно необходимо поставить в известность ученых.
Петр Трофименко поднял голову, и лицо его просветлело. Можно было, оказывается, еще что-то предпринять, действовать, а не сидеть сложа руки и жалеть об упущенной возможности.
— Так что же ты стоишь! — крикнул он. — Бежим! Только это не явление, это точно пришельцы!
— Звонить будем в академию наук, — рассудительно сказал Костя. — Телефон узнаем по 09.
Схватив Костю за руку, Петр Трофименко рывком вытащил его в коридор. Но тут же взъерошенная голова Петра снова показалась в кабинете биологии. Ему еще надо отдать распоряжение классу.
— Можете пока расходиться! Но чтобы были готовы подтвердить все, когда понадобится. Науке нужны будут свидетели.
И для убедительности он погрозил одноклассникам кулаком.
В школьных коридорах, наполненных веселым народом, на оживленных лестницах, по которым Петр Трофименко за руку протащил неторопливого Костю Костикова, никто, конечно, не подозревал, что только что в одном из классов происходило таинственное, аномальное явление, о котором надо было поставить в известность ученых. Не думали об этом и во дворе, у школьного подъезда, где происходило то, что всегда и происходит в погожий майский день после последнего урока, — день, который еще больше приблизил летние каникулы. Легкомысленные девчонки прыгали здесь по расчерченным на асфальте квадратам на одной ножке, а беспечные мальчишки играли в футбол теннисным мячиком, используя вместо ворот ножки стоящих по бокам аллеи скамеек.
— Играют! — возмущенно пробурчал на ходу Петр. — А тут, может, где-то рядом космический корабль стоит.
— Его бы давно увидели, — возразил Костя, но Петра Трофименко это не смутило.
— Да он тоже вполне может быть невидимым! Я читал в одном романе… Стоит себе невидимый корабль где-нибудь возле школы, может, на метеоплощадке, там все равно никого не бывает…
Метеоплощадка находилась в самом углу школьного двора, справа от аллеи, ведущей от школьного подъезда к воротам. Увлеченный пришедшей ему идеей, Петр на мгновение остановился, чтобы раздвинуть густые и высокие кусты жасмина, и на всякий случай окинул площадку взглядом.
Площадка с метеоприборами и в самом деле обычно была пуста, потому что Лаэрт Анатольевич, учитель физики, в ведении которого она находилась, опасаясь за приборы, принял меры. Учитель был очень молод и одержим изобретательством; кабинет физики наполняли технические чудеса, созданию которых Лаэрт Анатольевич отдавал не меньше, пожалуй, времени, чем прямым обязанностям. За глаза учителя физики все так и звали — Изобретатель. На метеоплощадке, как, впрочем, и в некоторых других местах на территории школы, тоже было свое техническое чудо — система лазерной охраны. Система была совершенно безопасна для нарушителей границ, но мгновенно давала предупредительный сигнал на главный пульт в кабинете физики. Сразу же автоматически включалась скрытая видеокамера, чтобы Лаэрт Анатольевич мог увидеть, кто посягнул на запретную зону, и принять меры.
Однако, как ни в чем не бывало, на метеоплощадке в данный момент сидели прямо на траве двое мальчишек, тоже примерно шестиклассного возраста, но необычного вида. Оба были одеты в одинаковые голубые штаны и зеленые куртки с оранжевыми горошинами. Лицо одного было обыкновенного цвета, а другого шоколадного. Шоколадный мальчишка держал на коленях аппарат неизвестного назначения и копался в его внутренностях; обыкновенный тихо говорил ему что-то. Рядом на траве лежал еще какой-то аппарат, похожий на причудливую комбинацию из бинокля и транзисторного приемника.
— Слушай, да ведь это они и есть, — пробормотал Петр Трофименко и полез сквозь кусты. Костину руку он так и не отпустил, и поэтому они вместе появились на метеоплощадке перед незнакомцами.
С минуту все четверо молча разглядывали друг друга, причем на лицах незнакомцев все яснее проступало недоумение. Казалось, они никак не могли понять, что же, собственно, происходит.
— Эй, — вымолвил наконец Петр, — слушайте, это вы? Это вы там у нас в классе?..
Пришелец с обыкновенным лицом встал.
— Неужели так и есть? — сказал он с отчаянием. — Значит, сначала слышимость, теперь и видимость. Златко, ты знаешь, что нам за это будет?
Златко отложил аппарат и тоже встал.
— Так вы правда нас видите? — спросил он.