– Даже если так, на это нападение должно было быть чье-то благословение. Так, Элмо? Элмо кивнул.
Ловец Душ просто описается, когда узнает. Добро должно было идти с самого верха.
Ворон издал что-то вроде вздоха. Я посмотрел на него. Глаза были слегка приоткрыты. Он опять издал тот же звук. Я приблизил ухо прямо к его губам.
– Зуад… – прошептал он.
Зуад. Опять этот проклятый полковник Зуад, с которым не поладил Ворон.
Настоящий цепной пес Хромого. Донкихотство Ворона вызвало порядочные осложнения.
Я рассказал о своих мыслях Элмо. Казалось, он не удивился. Возможно, Капитан и рассказывал кое-что из истории Ворона взводным командирам. Вернулся Одноглазый.
– Дружище Кукурузник работает на другую команду, – сказал он.
Одноглазый оскалился в том подобии улыбки, которым он обычно пугает детей и собак.
– Я подумал, может, ты захочешь принять это во внимание, Элмо.
– Ода, – казалось, Элмо польщен. Я начал работать со следующим по степени тяжести человеком. Надо наложить много швов. Я подумал, а хватит ли мне хирургической нити? Патруль здорово пострадал.
– Когда будет готова твоя похлебка, Одноглазый?
– Как только решим вопрос с цыпленком.
– Так пошли кого-нибудь украсть, – пророкотал Элмо.
– Те, кто нам нужен, засели в погребке на Унылой улице. С ними кое-какие суровые друзья.
– Что ты собираешься сделать, Элмо? – спросил я.
Я был уверен, он что-нибудь предпримет. Ворон возложил на нас кое-какие обязанности, назвав имя Зуада. Он подумал, что умирает. В противном случае Ворон не назвал бы полковника. Я уже достаточно хорошо знал его, хотя и не был осведомлен о его прошлом.
– Нам надо что-нибудь устроить этому полковнику.
– Кто ищет себе неприятностей, тот их найдет. Вспомни, на кого он работает.
– Это никуда не годится, Костоправ, отпускать тех, кто причинил вред Гвардии. Пусть это даже сам Хромой.
– Но этим ты взваливаешь себе на плечи довольно большую ответственность, не так ли?
Однако я не мог не согласиться с ним. Поражение на поле боя – это понятно. А здесь – совсем другое дело. Это уже политика. Они должны знать, что если втянут нас в какое-нибудь дерьмовое дело, то волосатые ощущения им обеспечены. Хромого, да и Ловца Душ надо проучить.
– И как же ты представляешь себе эту расплату? – спросил я Элмо.
– Да они у меня все в штаны наложат Будут стонать и плакать. Я прикидываю, сделать они не смогут ничего. Черт, Костоправ, тебя что, это не трогает? Тебе же тоже приходится расплачиваться, латая этих парней, – он задумчиво посмотрел на Кукурузника. – Похоже, чем меньше будет свидетелей, тем лучше. Хромой и вякнуть не сможет. Он ничего не докажет. Одноглазый, давай-ка поговори еще со своим любимчиком – повстанцем. У меня тут образовалась одна идейка. Может, у него есть ключик.
Глава 6
Одноглазый закончил разливать свой бульон. У первых отведавших его лица уже перестали быть такими бледными. Элмо прекратил обрезать свои ногти. Он пронзил хозяина конюшни своим угрюмым взглядом.
– Кукурузник, а ты слышал когда-нибудь о полковнике Зуаде?
Кукурузник замер. Он колебался на секунду дольше.
– Не могу сказать, что да.
– Странновато. А я подумал, что можешь. Это же его называют левой рукой Хромого. Вообще, я прикидываю, что Круг пойдет на все, чтобы достать его. Как ты думаешь?
– Я ничего не знаю о Круге, Элмо, – он уперся взглядом куда-то поверх крыш. – Ты говоришь, что этот тип на Унылой и есть Зуад? Элмо довольно рассмеялся.
– Ничего подобного я не говорил, Кукурузник. А меня что, можно было так понять, Костоправ?
– Ни черта. И что бы Зуаду тут, в Весле делать, ошиваясь в этом грязном публичном доме? Хромой по уши засадил его в свои проблемы. Ему сейчас нужны все помощники, какие у него есть.
– Уловил, Кукурузник? Теперь дальше.