Каверин сжал губы и ничего не ответил.
– Но ее высочество – настоящий ангел! Представьте, она сама вызвалась ухаживать за вами, хотя доктор и предупредил ее, что это может быть тяжело для неподготовленного человека. Она и вторая фрейлина дежурили возле вас по очереди.
«Только тебя почему-то не было», – подумал Алексей.
– Порой, дорогой племянник, – кокетливо прощебетала «тетушка», – вы были так плохи, что мы уж думали о том, чтобы звать священника. К счастью, самого худшего все-таки не произошло. – Она придвинулась поближе к молодому человеку и зашептала: – Но мне-то, мне вы все-таки можете рассказать, что там у вас случилось? Почему вы не смогли убить Эльстона?
Алексей кисло улыбнулся.
– Очевидно, потому, дражайшая Варвара Федотовна, что сам Эльстон не пожелал мне в этом помочь.
– О! – сказала Варвара Федотовна обиженно и отодвинулась.
– Именно так. Кстати, вы не в курсе, сколько еще мне придется лежать в постели?
– Не меньше двух недель, – сказала Варвара Федотовна уверенно. – Так сказал доктор Лабрюни.
– Будем надеяться, что доктор окажется неправ. Что слышно об Эльстоне? Он по-прежнему в Ницце?
В глазах фрейлины мелькнул огонек понимания.
– Насколько мне известно, мсье Эльстон пока не собирается покидать свою виллу.
– Понятно. А великая княжна? Часто он с ней видится?
– За то время, что вы лежали в постели, – заметила Варвара Федотовна, улыбнувшись краями поблекших губ, – всего два раза.
Постучав, на пороге показалась Жанна. Она заметно обрадовалась, увидев, что Алексей пришел в себя.
– О! Кажется, мсье скоро пойдет на поправку.
– Ну, до скорого, дорогой племянник, – многозначительно промолвила Варвара Федотовна. – Помните: я на вас рассчитываю.
Она наклонилась и поцеловала Каверина в лоб, после чего, шурша юбками, удалилась. Алексей поморщился. У него было такое впечатление, словно его облобызала устрица. Он перевел взгляд на Жанну.
– Почему окна завешены? – спросил Алексей, кивая на спущенные до пола портьеры.
– Мсье доктор не велел открывать.
– Откройте, – приказал Каверин.
В комнату ворвался свет южного летнего дня – такой яркий, что в первое мгновение Алексей даже зажмурился. Жанна с тревогой обернулась к нему, но он уже разлепил веки и широко улыбнулся.
– Как хорошо…
Жанна с участием поглядела на него. От его улыбки у нее сжалось сердце. Он был такой бледный, такой изможденный, такой несчастный. И такой красивый… Не то что тот противный горбатый старик, любитель цветов, который постоянно норовил подстеречь ее в коридоре, когда приезжал в «Ла Вервен»; и уж, конечно, совсем не то, что рябой малый, которого она несколько раз видела в церкви и который вздумал за ней ухаживать. Вот если бы за ней стал ухаживать господин офицер, она бы, пожалуй, еще подумала. А так…
«Что же теперь будет? – думал Алексей, блаженно щурясь на солнечный свет, который мягкими волнами заливал постель. В воздухе кружились бесчисленные золотые пылинки. – Задание я провалил… Голикова уже наверняка написала обо всем отчет… Чернышёв в Петербурге рвет и мечет… Не загреметь бы мне в крепость, черт подери. Хотя – с меня взятки гладки: ну попался дуэлист получше, чем я… (Алексей скрипнул зубами, вспомнив, каким образом противнику удалось одержать над ним верх.) Выкручусь, не впервой. Но она… Почему она ухаживала за мной, зачем сидела у моей постели? Ведь я чуть не убил ее милого, даже ранил его…»
Жанна кашлянула.
– Вам ничего не надо, мсье?
– Нет, благодарю вас.
Тут в комнату вплыло облако жасминового аромата, и у облака этого были незабудковые глаза и лицо Полины Степановны Серовой. Она тотчас же нашла предлог, чтобы услать Жанну, поправила на Алексее одеяло и, страдальчески морщась, села у изголовья раненого.
– Полина Степановна, – сказал Алексей, легонько дотрагиваясь до ее руки, – я виноват.
Полина исподлобья покосилась на него.
– Ваша скрытность, сударь, – сердито сказала она, – не делает вам чести. Ну что мешало вам все мне рассказать? Зачем вы набросились на беднягу?
– Боюсь, вы многого не знаете, – вздохнул Алексей и поведал ей о тайной переписке через Жанну и о том, что Эльстон, похоже, был для великой княжны не простым увлечением.
– Замечательно, – еще более сердито промолвила Полина. – А теперь смотрите, что получилось в итоге. Вы затеяли историю, Алексей Константинович, и сами же в нее влипли. Вы живете в доме княжны, вы устроили дуэль под совершенно нелепым предлогом… и еще ваше счастье, что сейчас не сезон и в Ницце почти нет иностранцев, не то поднялся бы такой скандал, что его не замял бы и русский консул. Я понимаю, что у вас инструкции, которым вы обязаны следовать, но все же надо взвесить ситуацию, прежде чем вызывать этого Эльстона на дуэль! А прежде всего, – обидчиво добавила она, – рассказать мне!
Алексей не мог удержаться от улыбки.
– И что бы вы сделали?
– Я переключила бы внимание этого Эльстона на себя, – заявила Полина, – а потом сделала бы так, чтобы княжна об этом узнала. Конечно, я потеряла бы ее доверие, но Эльстон бы тоже его потерял!
– Ну допустим, – нехотя признал Алексей. – А что делать с письмами?
– Тоже мне задача, – фыркнула неподражаемая вторая фрейлина. – Выкрасть и уничтожить.
Алексей задумчиво посмотрел на нее.
– Не обижайтесь, Полина Степановна, но сейчас вы рассуждаете точь-в-точь как наш общий знакомый. Он бы тоже наверняка присоветовал что-нибудь… эдакое.
– Мсье Видок? – Полина улыбнулась. – Вы тоже не обижайтесь, Алексей Константинович, но вы не мыслитель. Действовать у вас получается хорошо, но когда вами не руководят, получается бог знает что такое.
– А вы, значит, мастерица руководить, – поддразнил ее Алексей.
– Можно подумать, в прошлом у вас не было повода убедиться, – парировала Полина. – Прошу вас, когда вам в следующий раз захочется кого-нибудь убить, сначала спросите моего совета, потому что ваши методы, увы, оставляют желать лучшего. Я уж молчу о том, что вы едва не погибли, а ваша миссия сорвалась, и неизвестно, удастся ли нам исправить положение.
Это «нам» обещало многое, даже очень многое, и все же Алексей тихо вздохнул. Он бесконечно уважал Полину Степановну, но, когда она начинала говорить назидательным тоном, ему становилось не по себе. Как и большинство людей, Алексей не любил, когда его поучали.
– Скажите, а Александра Михайловна… – Он запнулся. – Она не сердится на меня за то, что я…
– Нет, – коротко ответила Полина. – Она была просто изумлена всем случившимся.
– Вы не расскажете мне, что произошло, пока я лежал без памяти? – попросил Алексей. – Я хотел бы понять, как теперь себя вести.
Полина начала рассказывать.
Когда полковник Вадье и доктор Лабрюни доставили в карете истекающего кровью молодого человека, княжна находилась в голубой гостиной, той самой, где стоял рояль. Ей сообщили о случившемся, и она не на шутку взволновалась.
– Боже мой… Боже мой… Но что же произошло? Зачем эта дуэль?
Полковник Вадье значительно кашлянул.
– Вчера, когда у меня сидели за картами, мсье Эльстон позволил себе неосторожные слова. Господин офицер счел себя оскорбленным и вызвал его на дуэль.
– Мсье Эльстон?.. – Княжна стиснула руки. – И что же это были за слова?
Полковник напустил на себя важный вид.
– Не имею права говорить, ваше высочество. Но характер сказанного был таков, что, гм, господин офицер не мог не потребовать удовлетворения.
– Говорят, он поймал Эльстона на плутовстве, – с удовольствием доложила несколькими часами позже неисправимая старая сплетница, графиня де Сен-Люк.
– И ничего подобного! Это его Эльстон поймал на плутовстве и даже велел нести канделябры, – возразила другая сплетница, мадам Парни.
(По старинному обычаю, канделябрами по физиономии били попавшихся на плутовстве шулеров.)
– А по-моему, игра тут ни при чем, – высказал свою точку зрения мсье Лаборд, который сладко проспал весь знаменательный вечер в гостиной. – Просто мсье Эльстон позволил себе неуместные слова о русском императоре.
– Нет, мсье Эльстон предложил тост за Бонапарта, а офицер обиделся, – уточнило еще одно информированное лицо.
– И вовсе неправда! Дело в том…
Наконец Варвара Федотовна Голикова, которую не меньше прочих интересовало, какой же предлог изобрел ее «племянник», чтобы вызвать на дуэль зарвавшегося авантюриста, догадалась навести справки у лакея четы Вадье, который в тот вечер зажигал свечи, и получила исчерпывающую информацию.
– Мсье Эльстон позволил себе компрометирующий намек на… на одну особу… И мой бедный племянник не смог этого вынести, – доложила она, всхлипывая и утирая платочком близко поставленные глазки цвета мышиной шкурки.