Впрочем, этот плакат не был для него сногсшибательным сюрпризом. Еще когда мы жили в Нью-Йорке, Мариша и Тема как-то задали мне вопрос, основанный на их телезрительском опыте:
- Папа, а почему все плохие дяди в здешних мультяшках говорят с русским акцентом?
А однажды мы всем семейством смотрели в Нью-Йорке американский мультипликационный фильм "Красная Шапочка". Его отличие от сотен таких же мультяшек, изготовленных в других странах, состояло в том, что Серый Волк тут носил на своей волчьей башке советскую офицерскую фуражку с красной звездой и с серпом и молотом на околыше. А изъяснялся с невинной Красной Шапочкой и беззащитной бабушкой не только со сверхтяжелым русским акцентом, но и с употреблением совсем уже русских слов: "давай-давай" и команды "смирно".
Но главный смысл очерков о службе в американской армии состоял в простой, незамысловатой, хоть и часто забываемой мысли, что там, в той армии, - такие же люди, как и наши, что у молодых солдат есть мамы и папы, а у некоторых - невесты. И что воевать им ни против Ивана, ни против Ли Чженя, ни Ахмеда, ни Хуана ну совершенно не хочется.
Сама армия была описана Артемом вполне объективно: компактная, профессиональная, хорошо обученная, прекрасно экипированная, вооруженная, дисциплинированная, но достаточно демократичная и ещё - соблюдающая твердые правила насчет того, что генеральское звание не дает его носителю право отращивать живот и задницу до умопомрачительных размеров (за нарушение отставка).
Как мне кажется, именно это последнее обстоятельство по понятным причинам вызвало у некоторой части нашего высшего военного командования самое активное раздражение против очерков Артема.
Леонид Исидорович Мильграм, директор 45-й московской школы, в которой учился Артем, вспоминал недавно, как в конце 80-х к ним в школу однажды пожаловала жена министра оборны США, который в это время находился в Москве с официальным визитом. Ее по протоколу сопровождала жена нашего министра обороны Язова.
И Мильграм, обращаясь к американке, не без гордости сообщил, что тот советский журналист, который впервые в истории месяц отслужил в американской армии и написал об этом интереснейшие очерки в "Огоньке", выпускник этой самой 45-й школы.
Американка приняла информацию к сведению и вежливо произнесла свое американское "Is'nt it wonderful?" Зато супруга маршала Язова выразила на лице полное недовольство, подскочила и воскликнула: "Борови-ик ваш учени-ик?!"
Судя по её интонации, утверждал Мильграм, не сладко пришлось бы Артему, окажись он случайно тут рядом...
КАК ПРОВОЖАЮТ ПОЕЗДА
Почти во всех письмах, адресованных Галине Михайловне и мне, нас благодарят за то, что мы воспитали такого сына.
Если бы меня с женой кто-нибудь спросил: а что мы делали для этого? думаю, мы не смогли бы ответить на этот вопрос вразумительно. Как мы воспитали его честным? Как воспитали в нем обостренное чувство долга перед людьми? Как воспитали в нем любовь к родителям, к сестре? Как удалось сделать из него просто очень доброго человека, помогавшего многим вокруг? Как воспитали его удивительную любовь к жене Веронике, сумасшедшую отцовскую любовь к детям, как получилось, что его любили почти все, с кем он общался?
Я не знаю - как. Было бы лицемерием и надувательством, если бы мы начали выстраивать здесь какие-то схемы: "подъем в семь утра, зарядка, холодный душ, часовая прогулка после школы, уроки, вечерняя беседа родителей с детьми, "Спокойной ночи, малыши" по ТВ и - отбой".
Какое-то минимальное стремление к распорядку дня и жизни, конечно, у нас с Галиной Михайловной было, но при нашем беспокойном, непредсказуемом журналистском существовании это стремление выполнялось лишь очень условно.