Суждение «делает мне зло» в мою карту вряд ли пролезет – включается мой процесс искажения: « Не бывает поражений, бывает только обратная связь ». Начинаем ее собирать. « Смысл коммуникации – в реакции, которую она вызывает ». – Что я сделал не так? « В основе любого поведения лежит позитивное намерение ». – Чего он хочет добиться? « Вселенная – дружественная среда! » – Какую выгоду я могу из этого извлечь? И так далее – по пресуппозициям.
Результат? Во-первых, ситуация разрешается наилучшим образом. Во-вторых, я сохранил хорошее настроение и контроль над ситуацией. В-третьих, человек получил то, что хотел, и ушел довольным. И наконец – вера в людей осталась нерушимой. А для этого все и запускалось. Искажение поработало на славу!
К сожалению (к счастью), искажение прекрасно защищает любые убеждения хозяина – и поддерживающие, и ограничивающие. И те, что помогают человеку жить, и те, что мешают. И если женщина знает, что «все мужики сволочи и пьяницы», то она будет так искажать внешний мир, что это убеждение останется незыблемым. Она действительно сможет превратить всех мужчин вокруг в сволочей и пьяниц. Хотя бы в воображении. А тут еще и упущение с обобщением на помощь приходят…
Что еще дает искажение? Оно дает новое! То, чего мы раньше никогда не видели и не слышали. С чем мы никогда не соприкасались. Это изначально заложенная в человека способность к творчеству. Развитию. Изобретательству. Искажения позволяют создавать что-то новое. Фантазировать, мечтать – творить. Без способности к искажению мы были бы вынуждены бесконечно воспроизводить то, что уже и так есть на этом свете. Ничего нового.
Изо дня в день.
Подводя итог, можно еще раз выделить: искажение – это способ упрощения сложной жизни до простой, понятной и предсказуемой. Это неминуемое следствие (да и причина) различия наших моделей мира . Это возможность обратить более пристальное внимание на отдельные детали происходящего. Где-то даже способ приукрасить нашу жизнь. Это верный защитник наших убеждений и мнений. А еще в нем заложена наша способность к созданию чего-то нового.
И это последний из описанной троицы способов создания моделей мира, которыми мы пользуемся: обобщениями, упущениями и искажениями .
Учимся задавать вопросы
Теперь, когда мы знаем, какими способами реальность заменяется своей упрощенной моделью, мы уже можем наметить пути возвращения. Возвращения к более полному миру. Конечно же, оказавшись ограниченными нашими собственными опорами – словами, – мы теперь вряд ли сможем полностью вернуться в реальность. Карта – это не территория . И все же мы можем стать чуть ближе к ней самой.
И сейчас я предлагаю обратить наше внимание на слова, которые мы произносим. Слова – это краски, с помощью которых мы создаем наше видение окружающего мира. Именно они помогают фиксировать постоянно изменяющуюся обстановку в виде устойчивых понятий, ложащихся в основание наших моделей мира . И чем богаче наша речь, тем разнообразнее получается карта реальности . И тем она щедрее.
...Именно с помощью слов мы передаем львиную долю информации другим людям. Точнее, с помощью условных обозначений на наших картах, которые могут иметь собственные значения в карте собеседника. И если он принимает свою интерпретацию ваших слов за истину, то он рискует получить совсем не то, что вы хотели передать. Более того, благодаря тому, что вы передаете упрощенную модель, он оказывается вынужденным самостоятельно дополнить недостающую информацию.
...Теперь-то мы знаем про обобщения, упущения и искажения . Осталось только выяснить, каким образом эти процессы выражаются в речи. В самые первые годы развития НЛП была сформирована мета-модель языка. В ней были выделены основные способы упрощения нашей речи.
Рекомендую еще раз перечитать определение мета-модели из эпиграфа. Оно почти кристально ясное (улыбочку!). Разве что нужно пояснить еще пару понятий. Сенсорный опыт – это то, что воспринимается органами чувств. Глубинная структура – это то, что значит каждое конкретное слово (фраза) – поверхностная структура – для конкретного собеседника.
Теперь понятно. Перейдем к самой мета-модели. Конечно же, распределение их по трем категориям – обобщения, упущения и искажения – весьма условно, но определенный порядок все же сохраняется.
Так, мы обобщаем , когда произносим что-нибудь вроде «все», «всегда», «везде», «любой», «каждый» . При этом единичное событие разрастается по месту, времени на всех участников… И получаем в полной мере все достоинства и недостатки обобщений. Как говорится, смотри выше. Соответственно, рождаются вопросы: «Любой?», «Каждый?», «Везде?», «Всегда?» И более интересный: «А нет ли каких исключений из этой закономерности?» Наконец: «Какой конкретно? Приведите хотя бы парочку примеров».
...Про отрицательные сверхобобщения: «никто», «нигде», «никогда» – аналогично.
Если в моей речи встречаются слова «(не) могу», «(не) должен», а также «(не) следует» , то я также обобщаю. Сравните: «он может петь» и «он вчера пел» . Разве это одно и то же? В первом случае речь идет о его способности , а во втором – о действиях. Если человек сделал что-то однажды, то это не значит, что он всегда сможет это повторить. Один раз у него могло получиться чисто случайно. О способности можно говорить лишь после многократного повторения этого действия. Точно такое же бессмысленное занятие заявлять об отсутствии способности на основе одного неудачного опыта. Возможно, это было просто такое стечение обстоятельств…
Не менее интересная история со словами типа «должен», «обязан», «следует» … Это опять же обобщение некоторого действия, превращающегося в предписание или же ограничение в зависимости от наличия или отсутствия предваряющей частички «не». Когда произносятся подобные слова, то все богатейшее пространство выборов схлопывается в единственный возможный вариант. Точнее, этот вариант обобщается и, разрастаясь, вытесняет из поля зрения всех своих конкурентов.
А ведь есть же масса интересных вопросов, которые остаются «за кадром»: «Что случится, если не сделать то, что «должен»?», «А если сделать то, что «не следует»?», Что мешает сделать то, что «не могу»?», «С чего вы взяли, что кто-то кому-то что-то должен?» Это весьма незатейливые вопросы, но мало кому удавалось говорить с прежней уверенностью, хотя бы однажды попытавшись на них ответить.
Только будьте осторожны со всеми этими вопросами! Прежде чем спросить, убедитесь, что вам будут рады ответить. Ведь, начиная с некоторого момента, беседа рискует превратиться в допрос, что может вызвать очень даже адекватную реакцию.
...Одесса-мама… Но мы отвлеклись – продолжим.
А как прячутся упущения ? Например, с помощью деперсонализации и суждений: «Война была развязана». – Кем? «Считается, что данное поведение недопустимо». – Кто так считает? Как видите, главное действующее лицо попросту умалчивается. Или упускается.
Не менее замечательным способом работают неконкретные существительные и местоимения. Конечно, фраза «некоторые люди могут быть опасными» звучит весьма осмысленно, но невольно задаешься вопросом: «Какие конкретно люди?» Кстати, если вы получаете какое-либо задание от начальства, то требование конкретики может существенно уменьшить объем работ.
...Не правда ли, сервис на высоте?